Экспансия

[salsa shark]

Господамы, спешу представить вам нововведения сообщества.
В новый год — со всем новым! Так что спешите отодвинуть остатки староновогоднего фуршета, съесть таблеточку от переизбытка витамина С и маянезика в организме, убрать со стола слепки лиц друзей и родственников в салате и вникнуть в суть. Ибо нововведения заготовлены для вас истинно сказочные и волшебные — все, как полагается в честь праздника (и ничего, что в ночь с 14 на 15, админы тоже люди).
Начиная с данного момента, мы решили сотрудничать с Дайри Бест (ДБ). Думаю, все знают, что это такое, а кто не знает - спешите приобщиться.
В чем суть: в течение недели администраторы сообщества (для начала только администраторы, в дальнейшем, возможно, участие в процессе примет модераторский состав и все желающие члены сообщества, но здесь много нюансов, потому об этом будем говорить позже), так вот, администраторы выбирают 5-15 записей наших горячо и трепетно любимых участников сообщества и отправляют их в ДБ. Там сидит своя команда тех.поддержки, которая из имеющихся произведений выбирает самые-самые и отправляет их в свое сообщество.
Это просто, как спирт двойной очистки.
Если еще раз и пошагово:
1. Выкладываете свое творчество, все как обычно.
2. Администрация раз в неделю выбирает 10-15 самых-самых произведений, отправляет их в тех.поддержку ДБ.
3. Тех.поддержка ДБ выбирает из самых-самых самые-самые-самые.
4. Ваше творчество в ДБ.
5. ?????????
6. PROFIT!

В чем, собственно, профит, то бишь выгода.
Непосредственно для Вас: слава, признание миллионов людей, новые знакомства, возможность дискутировать на затронутую в творчестве тему с массами и, чего уж там, есть шанс выиграть денюжку. Конечно, Вы творите не за презренный металл, но ссылочку на "расценки" ДБ я все же оставлю.
Для любимого сообщества: привлечение новых людей, возможность подниматься в списке на главной странице (для все того же привлечения людей), деньги и слава!!1 возможность дать дорогу талантам.

И еще раз.
Что меняется? Да ничего не меняется. Просто в один день вы можете проснуться богатым и знаменитым. С десятком новых ПЧ и виртуально блестящей золотишком горкой @епонов.

Вопросы и предложения - в комментарии к данной записи.

@темы: Административное

---

[не ссы маруся, я дубровский]

Когда я уеду надолго,
Останутся только они:
Шкаф старый, диван мой и полки,
Да книги на них, все в пыли.
Когда меня рядом не будет,
Тогда заскучаешь, поверь.
Никто не оставит посуду,
Заправлена будет постель.
Когда буду много я дальше,
Чем узенький наш коридор,
Тогда ты добрей ко мне станешь,
Какой не была с давних пор.

@темы: Стихи

---

- Дайте день…

[Al Hakim]

- Дайте день…
- А что не два?
- Дайте два…
- А что не пять?
- Ну, поймите…
- Не понять.
- Буду должен…
- Всё слова.
- Миг…
- Он будет слишком мал
- Я скажу лишь…
- Что ж, потом.
- Мы…
- Услышь, что я сказал:
«Вы!
Не будете!
Вдвоём!»

Фото: Andrew Lucas

@темы: Стихи

---

[Полилетим]

Название: В унисон
Автор: Полилетим
Жанр: стихотворение в прозе
От автора: поделитесь впечатлениями, пожалуйста.)
или критикой.

Почему никому не дышать со мной в унисон...

Почему никому не дышать со мной в унисон, глаза не закрыть, головы не искать наклон, шеи изгиб, выпирающий позвонок, не теряться в сплетении ног, в кровать меня не вжимать, вызывая стон, и не дождаться "люблю тебя, mon garçon", после того, как кончим, дыша тяжело, подобно измотанным гончим, и в ладони зажав ладонь?
Почему никому не увидеть меня без грима, не узнать, что весьма горда, но вполне усмирима, потому что медленно и незримо делают дело своё года, превращая наглое “к чёрту” в вой “когда же уже, когда?” и волну стыда?
Почему никому не терпеть истеричный смех, слёз на жилетке, текущих с грудных прорех, через которых ни лёгких, ни сердца, - одна спина, как стена, на которой мелками вывели имена всех тех, кто однажды сводил с ума, а теперь их и вспомнить – грех?
Почему никому не сварить мне утренний кофе, забыв, что я люблю чай, как и все остальные крохи, которых только что и люби, на руках качай, “солнышком” величай да конфетами вовремя их корми, и они – твои, что хочешь из них твори?
Почему никому не вести со мною бесед на тему статеек глупых, дурных газет, где кофе “оно”, где в городе нет “метра” и прочий весёлый бред, не подтверждать деградацию языка, не поддевать меня чуточку свысока, мол, раз недовольна, бери быка за рога и лично мочи врага, а ежели нет, то и нету на нет суда?
Почему никому не спускать мне с рук мелочей: кота на подушке, боязни зубных врачей, бардак в голове и карманах, в компе, шкафу, речей ни о чём, суеверное трижды “тьфу” и кучи других вещей, не уложенных мной в строфу? Вроде, вполне реального я прошу.
Того, кто прогонит прочь самый страшный сон.
Того, кто будет дышать со мной в унисон...

@темы: Стихи

---

Клиентка (мелкокалиберный рассказ)

[панна Эльза]

Если закрыть глаза и представить, что читаешь книгу, то получится захватывающе. Много действия, много чувств, еще больше – драмы. Сладко ёкает сердечко на самых напряженных местах, миг – и ты переводишь дух, прочитав следующую фразу. Всё обошлось, как обычно. Главная героиня героически (как и подобает) преодолела препятствия. Течению её онтогенеза ничего не грозит.
Нет, сегодня так не получится. Я прошла много, нельзя сейчас замирать. Надо выбраться на очередной уступ, поправить рюкзак и резинку, перехватывающую волосы, и лезть дальше. Я на высоте двух километров. Еще половина от этого. Только половина.
Я подтянулась и перевалилась через край площадки. Хорошо… можно ненадолго развалиться на камне, зажмуриться и дать отдых уставшим ногам. Почему-то больше всего устали ноги, а не спина. Странно.
Потянувшись, мурлычу. Есть повод быть довольной собой, бесспорно. Да что там, довольной. Есть повод гордиться! Ради визита к этой горной ведьме я даже бросила курить: говорят, она не выносит запаха табачного дыма, хотя и сама что-то курит. Не то травку, не то еще какую-то дрянь, точно не помню.
Я отдыхала ровно пятнадцать минут: успела как раз полюбоваться прозрачным небом, перекусить и надеть целые перчатки вместо порвавшихся. Пока не потемнело, надо дойти до её дома. Иначе… Не знаю. Конечно, беды не будет. Но всё равно обидно.
Главное – не оглядываться. От высоты перехватывает дыхание и кружится голова, а еще начинаешь чувствовать себя маленькой пылинкой, которую что угодно может уничтожить. Хотя разве пыль можно как-то уничтожить?..
Я вцепилась в выемки в камне и подтянулась. Черт же дернул идти без стандартного снаряжения! Правду говорят, что спешка хороша лишь при ловле блох… почему я никогда никого не слушаю?

Когда я добралась до вершины, уже почти стемнело. Луг, где я оказалась, порос низкой травой, невдалеке паслись три овечки, еще чуть дальше находился деревянный домик. Просто пастораль какая-то. Даже жаль так вторгаться во владения ведьмы, всё-таки меня никто не звал. С другой стороны, смерть тоже никто не зовет, а она, окаянная, всё равно является в гости и уходит с подарком.
Обогнув овечек и грядку с помидорами, постучала в дверь дома. Мне на миг причудилось, что всё сказанное – ложь, и никакой ведьмы нет и в помине, а я явилась в гости к какой-то милой старушке-отшельнице. Однако послышались шаги, дверь распахнулась, и моему взору предстала рыжеволосая, крепкая женщина лет тридцати.
- Чего надо?
- Вы – ведьма?
- Проходи.
Ведьма вытерла руки о фартук и жестом пригласила меня сесть на стул в маленькой кухне. Из духовки пахло пирогами, из комнаты справа, напротив, несло чем-то одуряюще-пряным.
- Да, я ведьма. А ты кем будешь?
- Настойчивой клиенткой.
Ведьма смерила меня оценивающим взглядом.
- Думаю, тебя предупреждали, что я делаю с особо настойчивыми клиентами.
- Да. Меня это не остановило.
- Замечательно. Итак, зачем пожаловала?
Рыжеволосая налила себе кофе из джезвы, сделала глоток. Я же ограничилась зевком, после чего сообщила:
- Просить вас об исполнении заветного желания.
Ведьма хмыкнула.
- Заветного желания, говоришь… Тебе лет двадцать. О чем могут мечтать девочки твоего возраста? Ну, чего тебе надо? Влюбить в себя популярного певца?
Я отрицательно качнула головой, ведьма же хмыкнула повторно, даже не скрывая ехидную улыбку.
- О! Как интересно. Неужели популярную певицу?
Я опять качнула головой.
- Ну, хорошо. Предположим, я заинтригована и почти согласна тебе помочь. Вопрос, что я получу взамен? Ты же знаешь, девочка, в нашем жестоком мире всё строится на взаимовыгоде. Времена добрых фей в дремучем прошлом, и тому подобное… Ну? Что ты можешь мне предложить? Ничего? То-то же. Поэтому просто не занимай моё время, девочка. Ступай с богом.
- Вы ошибаетесь. – как можно спокойнее проговорила я, хотя внутри всё клокотало от ярости.
- Я? Да я никогда не ошибаюсь, девочка! Кто угодно, но не я.
- Вы ошибаетесь. – повторно проговорила я, вытягивая из рюкзака складную доску для игры в нарды.
И ведьма, умолкнув, села за стол.
- Предлагаешь сыграть?
- Предлагаю.
- Хм… а как ты узнала, что я люблю нарды, девочка? Хотя глупый вопрос. Небось, тот же рассказал, что и дал указание пути. Ладно, давай играть. Хотя с моей стороны это опять бескорыстно…
- Ничуть. – я качнула головой. – Вы получите удовольствие от игры, а я – исполнение желания.
- По рукам.

Мы играли около двух часов, и всё – с переменным успехом. Чашки кофе заваривались и выпивались, не успев остынуть. Ведьма материлась не хуже заправского матроса, рассказывала про своих клиентов, овец, и клиентов-овец.
- Собачья у ведьм жизнь, девочка! Вот что скажу. Так, партия опять за тобой. Хорошенького понемножку. Ну, что там с твоим желанием? Чего тебе? Счастья, денег, или внешность новую склепать?
- Да, в принципе, это значительно легче. Я хочу, чтобы вы мне спели.
- И за этим ты взбиралась два с половиной километра?!
Я улыбнулась, щелкнула кнопкой диктофона.
- Что ж поделать, хобби у меня такое – голоса коллекционировать. А вы пойте, пойте. Я же выполнила свою часть уговора.
Ведьма шумно вдохнула.
- Ой, говорила мне мама вечером не бродить, вечером не гулять…

@темы: Проза

---

Что важней: молодость или старость

[katia-miki]

Часть 1
-Не слишком ли ты молода для этой затеи
- Перед вашим возрастом только памятники молоды
- Хватит хамить, не забывай, пусть мне уже далеко не пятнадцать лет, но я у меня есть власть, есть деньги , связи. Ты не сможешь похвастаться и половиной . Что у тебя есть ? Ты живешь в этой комнате уже два месяца, а не смогла расплатиться даже за первый. Мне давно пора тебя выкинуть. А твое образование. Зачем я согласилось оплачивать твои мелкие расходы. Все твоя мать, мы с ней в дружеских отношениях, лишь по этому я тебя еще терплю
- Меня не волнуют ваши отношение с кем бы то ни было. Пройдет немного времени и вы влиятельная, в самом рассвете сил уйдете в неизвестность. Вы будите просить помощи, а я буду блистать
- Если доживешь до этого времени. Скорее всего тебя грозит голодная смерть. Перестать упрямиться, а лучше помоги мне приготовить ужин, гляди и тебе что -то перепадет
Кет сдалась. Она медленно побрела на кухню и хотя еще много хотела сказать своей хозяйке, но понимала, что лучшего ей пока промолчать. Её приходилось выполнять все обязанности по дому. Пожила леди не готова была платить горничной или поварихе. Она отличалась чрезмерной экономией, хотя могла спокойно позволить себя целый штат прислуги. Она не любила Кет, считая её глупой девчонкой, которая принесет в её дом еще несчастий, но не могла её вышвырнуть, так как обещала об ней заботиться. Женщина не относилась к числу людей, способных держать слов, но свою бывшую подругу побаивалась. Её страх был суеверный и стоит выгнать девчонку как на её дом обрушаться несчастия. Жизнь в маленьком особняке походила на ведение боевых действий. Кет нарушала покой хозяйке: то она поругается со соседями, довольно влиятельными людьми, то разобьет старинную вазу, то поднимет ночью шум.
Кет стояла у плиты, помешивая в кастрюле темно коричневую жидкость, которая должна быть супом. Девушка готовила ужасно. Все её творения были либо пересоленными либо вообще не соленными. Она умудрялась испортить любое , даже самое простое блюдо. Хозяйка, кривя лицо проглатывала на завтрак серую кашу, на обед разварившиеся пасту, а на ужин лакомилась погоревшим мясом. Иногда в их меню появлялся суп, считавшимся самым отвратительным в мире. Сама Кет никогда не ела того, что приготовила. Она питалась по особой диете, которая давала ей сил содержать дом в порядке и ругаться со старухой.
Вечерами они оставались вдвоём. Хозяйка бралась за спицы и вязала уродливые свитера , а Кет старалась как можно усерднее капать её на нервы. Редкий вечер обходился без перепалки. Девушка просила у женщины разрешение отправиться в город на неопределенный срок с целью поискать работу или повеселиться. Старуха же не могла Кет этого позволить потому ,что ей пришлось бы дать деньки на съем квартиры, а также на проживание, тем более , что она не могла быть уверенной, что там Кет не наделает глупостей. До ужаса хозяйка боялась увидеть призрак подруги. Пусть лучше она подыщет работу поблизости или найдет жениха. Так совесть старухи будет чиста.
Кет с радостью бы покинула бы дом без единой копейке. Ей хотелось свободы, она могла работать, много , много работать, но сначала девушке необходимо получить разрешение. Так пожилала мать. Она сказала дочери слушаться и помогать подруге, а если ослушается, то не сможет рассчитывать на милости. Кет была суеверна, еще больше чем старуха, поэтому довольствовалась ссорами. Иногда её казалось, что в ораторском мастерстве она обойдет многих.
Они жили как две старые девы, без вмешательства посторонних сил, но как всегда бывает, нет благополучных мест на земле, нет мест где вода превращается в землю. Так и сейчас, старуха начала испытывать странные головные боли. Они начинались рано утром и утихали только под вечер. Любая работа приносила невыносимую скуку и раздражения. Хозяйка больше не могла спорить, она не могла громко кричать как раньше , топая ногами. Как была права Кет , когда говорила про закат, возможно старуха переоценила свои возможности , а может это очередные проделки несносной девицы. Что же касается Кет, то её не было до этого дела, она боролась с собственными тенями, страхами, но безуспешно. Чемодан, который она готовила к побегу был даже не собран, он просто валялся в дальнем углу, весь поросший пылью и паутинами.
- Тебе пора знать, что мои силы на исходе - проворчала старуха. Она опиралась на спинку стула, превозмогая боль. Как же она мечтала оказаться сейчас в постели, в теплой, приятной, а не распинаться перед этой девкой
- Вызовите доктора или вам на него жалко денег. Спешу вас огорчить, дорогая приятельница, я ничего не смыслю в медицине. Я с трудом могу остановить кровь из малюсенькой раны, но вы кажется не поранились
- Что ты будешь делать, когда не окажется никого, кто смог тебе помочь
- Я расстроюсь, даже очень, возможно всплакну, но уверена, что это чувство быстро пройдет. Не считаете ли вы себя, дорогая матушка, что вы заботитесь и любите меня. Вы скупы и трусливы. Преодолейте хоть один из этих пороков и вам станет легче.
- Мне ничего уже не может, если ты конечно не знаешь лекарство от старости
- Я знаю, что такое есть, но оно очень горько и неприятно на вкус, не считая того, что достать его безумно трудно. Представляете не у кого еще не получилось.
У старухи больше не было сил спорить. Она превозмогая боль отправилась в свою комнату, забралась в теплую, широкую кровать, где могли поместиться , а главное хорошо выспаться пять человек и заснула крепким, вечным сном. Конечно, свои последние часы бодровствование она хотела бы провести иначе , к примеру в кругу друзей или родственников, но жребий выпал иначе.
Кет ничего не подозревала, она мирно отправилась в сад, гуляла, рассматривая черную листву. Она вглядывалась в небо ища первых предвестников рассвета. Девушка любила ночь, даже больше чем день. Её казалось, что это самое романтическое время суток, когда все скрыто, везде опасность. Проходив так до первых петухов барышня отправилась спать, она легла в маленькую, крошечную кровать с приятными мыслями о том, что когда ни будь покинет эти края, а может даже встретить своего принца и у них будет шикарная свадьба.
День был в разгаре. Все крестьяне вышли на поля, рабочие на фабрике, а важные , достопочтенные господа пили утренний кофе, только в маленьком поместье было тихо, даже слишком. Сад, дом, даже пристройки уснули, все затаилось ожидая начало действий, а они не заставили себя ждать. Юное создание проснулось, походило по пустым коридором, спустилась в кухню, приготовило мерзкий обед и удивилась. Каждый вечер она готовила на завтра, потому что старуха не могла ждать свой завтрак так долго, но блюдо, так старательно испорченное , осталось не тронутое. «У карги нет аппетита или она наконец-то решила не питаться этой гадостью. Так или иначе это её дело» С этими мыслями и еще похуже Кет выполняла домашние обязанности. Солнце стало приближаться к земле, отдавая дань вечерней трапезе, а Кет шла готовить и опять была удивлена. «Старуха обожает вредничать, возможно если бы были соревнования, то она бы их выиграла, но есть она все же любит, может действительно она заболела». Кет не верила собственным мыслям, но понимала, что за весь день не разу с ней не встретилась, а если хозяйка не спуститься и на ужин, то Кет не с кем будет говорить. Старуха может и противная, жадная, заносчивая, но все же лучше чем ничего.
Кет поднялась на верх и минут десять стояла перед дверью. Она не хотела нарушать покой, вторгаться в её личные владения без спросу. Девушка постучала, потом стала кричать, но ответа не было. Тогда она вошла в комнату. На шикарной кровати, где можно спать поперек, лежала маленькая старушка, укрывшись пуховым одеялом. Она молчала и была даже милой. Кет решила, что она спит или претворяется. Девушка подошла поближе, наклонилась и отшатнулась. Старушка уже не казалось такой хорошей, она походила на восковую куклу. Кожа изменила оттенок, губы посинели, как будто важная частица тела исчезла, теперь оно стало не настоящем, кукольным. Кет отошла, быстро развернулась и выбежала из дому. Она хотела убежать как можно дальше, но сил не было. Руки, ноги обмякли. Девушка в изнеможении упала на землю, согнулась и стала плакать. Слезы были не из-за грусти или жалости, в них не было тоски, а был ужас, страх. Как будто на неё одели цепи, сдавливающие все тело. Девушка кричала, путаясь высвободиться, но ничего не получалось, тогда она закрыла глаза и уснула.

@темы: Проза

---

Не судите строго...

[Natka-shokoladka]

Я больше не хочу любить. Зачем?
Это приносит одни лишь боли да страдания,
И ночи тёмные без сна
Курить одной и в ожидании.
Я не хочу игрушкой быть
В чужих объятьях дни и ночи,
Но не могу тебя забыть,
Хоть и любила то не очень.
Ты говорил мне нежный бред,
Шептал, что больше не забудешь,
И стала я игрушкой той,
Что ты так любишь.
Любил....
А мне осталось лишь в окно смотреть,
Курить бездумно сигарету.
От той любви остался плюшевый медведь,
От той любви, которой больше нету.

@темы: Стихи

---

Noël à Paris

[Welm]

Название: Noël à Paris*
Автор:  Фантомхайв
Бета:  5.54
Жанр: детектив

Глава 1.
Кафе «Севиль» прятало нас от дождливой слякоти за окном. Климат в Париже был не намного лучше лондонского, хотя и радовал отсутствием привычного вязкого тумана. С. сидел рядом, внимательно изучая предложенное официанткой меню.

- Простите, возможно, это ошибка, но я не нашел в вашем меню Escargots de Bourgogne. Когда я был здесь в прошлый раз, это блюдо считалось визитной карточкой данного заведения, и оно имело на то полное право, изумительно сочетая в себе изысканность французской кухни и экзотичность редких китайских пряностей.
- О, мсье, по всей видимости, вы были здесь в прошлый раз очень давно, Эскарго вот уже как десять лет не подается. Не проработай я здесь еще дольше и не помни все изменения, произошедшие в «Севиле», сомневаюсь, что хоть кто-то еще вспомнил бы это блюдо.
- Как жаль. Что ж, тогда принесите две порции утки и по восемь грамм черных трюфелей к каждой, белое Мерсо и свежую газету.
- Как скажете, мсье.

Огни за окном освещали каменную мостовую авеню Шанз-Элизе, которую ежесекундно пересекали прогуливающиеся джентльмены, ведущие под руку своих дам. При виде знакомых они кланялись, здоровались и совершали несложный ритуал приветствия, сопровождая его опускающимися и поднимающимися шляпами. Казалось, в канун Рождества вся молодежь Парижа выплеснулась на Елисейские поля, радуясь и встречая наступающий праздник.

Шаги и шорох за столом дают понять, что наш заказ принесли. Я поворачиваюсь и вижу спину удаляющейся официантки. С. поправляет мне салфетку и вилку. Они лежали на пятнадцать градусов левее, чем должны были.

В моей тарелке роскошная запеченная утиная нога и нечто маленькое, черное и сморщенное. С. выглядит страшно довольным.
- Эти грибы, растущие в южной Франции, - самые дорогие в мире, они созревают лишь к зиме и только сейчас источают свой пьянящий аромат. Брать их имеет смысл только в это время года. Консервированный трюфель – мертв и далеко не так изыскан, как свежий.

Я неуверенно поддеваю кусочек гриба и принюхиваюсь. Да, аромат действительно прекрасен. Через несколько секунд отмечаю, что вкус ничуть не уступает аромату, и не замечаю, как моя вилка поддевает уже второй кусочек.

- Весь процесс приготовления составляет всего пять минут проведенные трюфелем в духовке. Трюфель растет под землей и только в диких условиях. Вывести искусственно этот гриб пока еще никому не удавалось.

Совсем забыв про утку, я доедаю жалкие останки этого французского деликатеса и чувствую жгучее желание вновь ощутить его пикантный аромат и незабываемый вкус.

- Чтобы найти трюфель, французы используют специально натренированных свиней и собак, которые по запаху определяют местонахождение грибов.
Вяло принимаясь за утку, поглядываю на трюфели в тарелке С. Тот только принялся за еду, сочетая грибы с птицей и вином. И то, и другое теперь кажется мне поразительно безвкусным. Стараясь отвлечься, я открываю «Журналь де Деба», где на первой странице в глаза бросается яркий, вызывающий заголовок: «Убийство жандарма. Мафия объявляет войну?» Утренняя статья растеклась по широким листам желтоватой бумаги, повествуя об убитом полицейском Анри Гофруа, застреленном в кабинете Пьера Жермена, человека, по слухам, причастного к торговле легкими наркотиками. Убийство произошло утром на бульваре Распай в доме №12, между лавкой... Закрываю газету и заканчиваю трапезу. Приносят счет, С. расплачивается. Мы выходим.

- До гостиницы тридцать минут пешком, отправимся в фиакре?
- Нет, я хочу прогуляться.

В какой-то момент мы сливаемся с течением прогуливающихся дам и кавалеров, присоединяясь к их плавному шествию. Мелькающие шляпы раздражают, и я рад, когда, наконец, мы сворачиваем на улицу Фобур-Сент-Оноре, где стоят антикварные лавки и здания, предназначенные дня чиновников. Один из домов «cité du Retiro» по виду напоминает средневековое поместье мальтийского рыцаря. Но даже такое старинное здание хорошо вписывается в окружающую обстановку. Повсюду развешаны рождественские украшения. Во Франции их вид гораздо более броский, нежели в Англии.

Мы снова свернули. Улицы становились менее праздничными, менее чистыми, и вскоре тишину нарушали только хлюпающие звуки под нашими ногами и изредка детский смех вперемешку с настойчивыми голосами беспокоящихся за своих чад родителей. Пожилой француз вышел из лавки «Ришар» и закурил. Что-то привлекло мое внимание в этом простом действии, и я остановился. Раскрыв газету, я убедился в своем подозрении. Лавка «Ришар» находилась рядом с домом, где произошло убийство. Беглый взгляд в сторону помог убедиться в этом. Мы находились на бульваре Распай, и дом №12 был справа от нас. Когда я поднял голову, то увидел на лице моего спутника след скользнувшей по губам улыбки. Он заметил, где мы находимся, раньше меня и следил за тем, обращу ли я на это внимание.

- Почему бы нам...
- Желаете осмотреть место преступления?

Я кивнул, и мы неторопливо направились в сторону двенадцатого дома. Чувство начинающейся охоты пробежало по моему телу жаркой волной адреналина, когда мы поднялись на два пролета вверх по деревянной лестнице и увидели нужную дверь. Повозившись несколько секунд над замком, С. пропустил меня вперед. Мы оказались в квартире, переделанной под рабочее место, где небольшая прихожая с несколькими стульями вела в кабинет средних размеров. Воздух был пропитан запахом табака, как бывает в тех случаях, когда хозяин помещения много курит и запах за долгие годы въедается в стены и мебель. Труп, естественно, уже вывезли, но на полу мы могли видеть очерченный контур тела с отмеченным местом ранения. В этом случае огнестрельная рана была точкой отмечена в височной области головы пострадавшего. Тело на момент смерти лежало лицом к столу хозяина помещения. Если какие-то улики и были, то после визита жандармов здесь ничего не осталось. Я разочаровано опустился в кресло владельца кабинета. С. стоял передо мной.

- Кажется, мы зря потратили время. Ничего удивительного. Было бы странно, оставь они здесь кучу улик. К тому же, разборки жандармов с наркоторговцами – это не та сфера, куда следует лезть.

С. ничего не ответил. Луна за окном освещала высокую тонкую фигуру, создавая в темноте подобие нимба вокруг его головы. Подобная ассоциация вызвала у меня смешок. Будь я на месте подозреваемого Жермена, мне было бы неловко стрелять в того, кто похож на ангела. И неудобно. Легкий зуд в районе солнечного сплетения не давал мне отделаться от этой мысли. Жермен, сидящий на своем рабочем месте, мог попасть в висок стоящего напротив, только если бы тот повернул голову. В сторону двери. Однако то, с какой точностью был сделан выстрел, исключает подобную возможность. Я достал пистолет и прицелился. С. не пошевелился, продолжая смотреть на меня. На его губах вновь мелькнула улыбка. Поднявшись с кресла, я обошел его, приставив пистолет к виску, в который стреляли. Судя по рисунку на полу, убийца был выше пострадавшего или... Повернувшись к окну, я спрятал пистолет.

- Выстрел с такой точностью нуждался в подготовке. Убийца должен был иметь возможность наблюдать за происходящим и хорошо прицелиться. Он знал, что Жермен много курит и открывает окно даже зимой, так что мог заранее выбрать нужный угол наблюдения, удобный для обстрела. Самому Жермену не имело никакого смысла убивать парня, а затем вызывать жандармов. Его подставили, а значит наша рабочая версия – разборки внутри мафии. Открой верхнюю часть окна.

С. подчинился, открывая горизонтальную часть окна, и поднял меня на тот уровень. Теперь я мог оценить, на какой высоте должен был находиться снайпер.

- С учетом предполагаемой высоты убийцы, опираясь на рисунок, я могу вычислить траекторию выстрела. Примерно на один этаж выше нашего. А значит - третий этаж противоположного дома.

Вернув место преступления в его изначальный вид, мы вышли на бульвар Распай и вновь оказались рядом с хлебной лавкой «Ришар». Дом, который был нам нужен, выглядел еще более старым и ветхим, чем тот, в котором мы только что побывали. Лестница скрипела под ногами, вызывая смутное чувство беспокойства. На третьем этаже было всего две двери, и одна нам явно не подходила. Постучав и не услышав никакой реакции, мы проникли в квартиру. На этот раз это было жилое помещение в одну комнату с очень малым количеством мебели. Стены были обшарпаны, и кое-где слазили обои. Окинув комнату беглым взглядом, я почувствовал зарождающуюся надежду. Похоже, что это место жандармы не осматривали, так что у нас был хороший шанс найти что-нибудь полезное. С. уже принялся за дело. Он присел на корточки и, освещая помещение фонариком, осторожно двинулся к окну.

- Благодаря пыли и плохой погоде здесь осталось куча следов. Последние принадлежат мужчине ростом примерно 6 футов, скорее всего очень худому. Он приходил и уходил отсюда несколько раз. Самые свежие - утренней давности, а старым - около трех дней, - С. помедлил, - может больше.
Я направился к окну, когда его довольный возглас остановил меня.
- Волос. Черный волос, - достав лупу, С. внимательно разглядывал свою маленькую находку. Подцепив его пальцем, он приподнял его. – Кажется, он чем-то окрашен. На пальцах остаются следы.

Возле окна меня ждало сплошное разочарование. Ни следов пороха, ни гильз оставлено не было. Убийца был аккуратен и предусмотрителен. Закончив осмотр помещения, мы собирались было уходить, когда мое внимание привлекло блеснувшее светлое пятнышко в углу окна. Подойдя ближе, я присмотрелся к нему, сначала не понимая, что это такое. Оно было телесного цвета и было явно случайно оставлено. Наклонившись ниже, я принюхался и коснулся его кончиком перчатки.
- Грим?

...продолжение следует...

* Рождество в Париже

@темы: Проза

---

отрывок

[демодок]

Тапков, плиз, если не жалко!

Снилась Аля.
Она была в белом свадебном платье, при сбитой набок фате и с ненатурально взрослой причёской, уже слегка растрепавшейся. Всё это ей удивительно шло. Они с Ильёй на спор плясали вальс под «Облади-обладу», и выяснялось, что это вполне осуществимо, если не очень обращать внимание на музыку. А младший лейтенант Василий Мудрых, затянутый по случаю собственной свадьбы в парадный, «цвета морской волны» мундир, был непривычно угрюм, прихлёбывал шампанское, как воду, и косил на невесту ревнивым глазом. В нём просыпался домостроевец. Ему начинало не нравиться, как взмётывается в танце белый подол с высоким, выше середины бедра, разрезом, то и дело открывая Алины загорелые ноги.
Ну и чёрт с ним. Зато это нравилось Але.
К тому же, ведь это, наверное, был их последний танец, и пускай Васька потерпит.
Все свадебные благоглупости были уже позади. Дрых, растянувшись под гардеробной стойкой, шафер, мужественно выхлебавший полную туфлю коньяка. Наливался хмельной нетворческой тоской институтский поэт, шевелил губами и досадливо мотал головой — видимо, его программа была ещё не исчерпана, а может быть, он остро переживал слишком вольную редактуру своих эпиталам и мадригалов. Валялись под ногами бумажные мальчики и девочки, в невыполнимом количестве извлечённые Васькой из капустного кочана. Кое-где, под ногами же, похрустывало стекло. В одном тёмном углу целовались («У вас своя свадьба — у нас своя свадьба!»), а в другом то затухал, то с новой силой разгорался генеалогический спор: кто кому теперь шурин и деверь, а кто — просто свояк...
И почти никому, кроме притомившихся музыкантов да возревновавшего мужа, не было дела до чудных Алиных ног.
— Давай больше не будем его дразнить, — шепнул Илья.
— Ещё чего! — возразила Аля. — Наоборот! — И тряхнула головой так, что фата наконец оторвалась и мягко спланировала прямо в тарелку поэта.
Музыканты, словно того и ждали, сопроводили полёт фаты заливистыми фиоритурами и выдули в саксофон жирную коду.
— Судьба! — сказал Илья, останавливаясь и останавливая Алю.
— Случайность, — возразила она и положила голову ему на плечо.
— Закономерная случайность, — сказал Илья, мягко отстраняя от себя чужую жену. — То есть судьба.
Потому что он уже слышал, как шумно сопит над своим фужером Васька. (Но, видимо, всё-таки понимает, что это глупо, и не встаёт, боясь потерять лицо.) Илья покивал ему сочувственно и успокаивающе, а Васька пренебрежительно дёрнул погоном: да знаю, мол, и сам, что ерунда, а вот...
Поэт между тем обнаружил нечто белое и воздушное у себя в тарелке, перестал шевелить губами, поднял ЭТО двумя пальцами и огляделся: откуда оно прилетело? Увидел Алю без фаты, поморщил чело, соображая, и вдруг возрадовался.
— Горь...! — возопил было, но Аля погрозила ему кулаком, и поэт снова задумался. Аля кивнула ему глазами на Ваську и пошевелила пальчиками: «мани-мани» — выкуп, мол, требуй!
— Не разоришь мужа? — спросил Илья.
— Бутылкой откупится — Ванюша не жадный... Выйдем? — не спросила, а приказала она вдруг и двинула Илью к дверям.
— Подышать? — спросил Илья, подчиняясь (не очень охотно, потому что Васька таки не вытерпел и стал подниматься из-за стола).
— Ну и подышать, — согласилась Аля. Тут она тоже увидела движение мужа и крикнула ему: — Вася, ты посиди, мы на минутку! — и Васька с очень равнодушным видом повиновался.
Сквозь прозрачную стену кафе-стекляшки Илья заметил, что идёт снег — падает и, наверное, тает, не долетев до земли, но всё-таки снег, — и, проходя мимо гардероба, захватил чей-то пиджак, набросил на Алины плечи. Они прошлись под снегом вдоль стены, глядя, как внутри поэт Ванюша, преодолевая неожиданные препятствия в виде столов и стульев, двигается параллельным курсом за своим выкупом.
— Ну и как? — спросила она, не глядя на Илью.
— Стопроцентное поражение! — весело признался Илья. — Оказывается, это возможно!
— Не понимаю, — она остановилась и посмотрела на Илью. — Если возможно, то почему поражение?
— Но ведь я утверждал, что у нас ничего не получится! А у нас очень здорово получилось. Жаль, что почти никто не смотрел... — Он увидел Алино лицо и осёкся. — Погоди... Ты, собственно, о чём...?
— А ты?
— О вальсе. Под шейк.
— А я о другом. Или ты уже забыл?
— Понял, — сказал Илья. — Нет, я не забыл.
— Ну и как? — снова спросила она. — Там — тоже поражение?
— Там пока неопределённость. Я пробую.
— Ты пробуешь... — повторила Аля и отвернулась.
— Послушай, — сказал Илья. — Это совсем не так просто, как тебе хотелось бы... Да и мне тоже... Это три недели шагать — и то, если никто мешать не будет! А я всего пятый день в пути.
— И тебе уже мешают?
— Да.
Илья решил не вдаваться в подробности. Незачем Але знать эти подробности.
— Кто мешает?.. — Она по-прежнему не смотрела на него, а смотрела в кафе, сквозь стекло.
— Люди мешают, — сказал Илья, закипая.
— А ты с ними справишься?
Илья взял её за плечи и развернул к себе.
— Я попробую, — сказал он, глядя в её глаза.
Он вдруг с болезненной остротой ощутил, до чего же это приятно и замечательно — смотреть в глаза человеку. Например, Але... А кому ещё он может смотреть в глаза? Только ей. Он вынужден был наконец осознать, что Васька приобретает гораздо меньше, чем теряет он, Илья, и что нет в этом обиды и несправедливости. Это судьба.
Глупо было бы ждать справедливости от судьбы и глупо было бы на неё обижаться.
Они смотрели друг другу в глаза и не произносили больше ни слова. Только взгляд Алин становился всё мягче — и одновременно твёрже, уверенней. Она почти верила Илье. А если и сомневалась, то не в нём самом, а в его способностях. В его силе (физической), быстроте, изворотливости. Но не в твёрдости его духа и не в чистоте намерений. Это была ещё не вера, но уже надежда и благодарность.
А Илья, видя, понимая и принимая её надежду и её благодарность, ничуть не старался усилить и укрепить их. Он просто смотрел. Потому что смотреть было приятно и замечательно. Потому что в последний, наверное, раз.
Он заставил себя первым отвести взгляд и попытался заинтересоваться происходящим в кафе. Правда, он забыл, что всё ещё держит Алины плечи...
Поэт Ванюша наконец добрался до жениха, обратив-таки на себя его угрюмое внимание. Торг начался. Из-за столов и из укромных уголков подтягивались зрители.
Васька пошарил под столом и выставил перед поэтом нераспечатанную бутылку шампанского. Ванюша отступил на шаг и отрицательно покачал головой, дразня Ваську фатой. Появилась ещё одна бутылка. Поэт отступил ещё на один шаг. Васька подумал, решительно мотнул «нет» и протянул руку. Поэт опять отступил и начал пританцовывать, размахивая фатой, как платочком.
Славный парень поэт Ванюша, — подумал Илья, — но любит выпендриваться, как все поэты. И делает это всегда не вовремя. И не к месту. Васька, пожалуй, долго терпеть не станет — отнимет, и вся недолга.
— Знаешь, что? — он опять посмотрел на Алю. — Пойдём-ка поэта спасать! А то его сейчас обидят.
— Кто? — Аля выскользнула из его рук и тоже посмотрела в кафе. — Вася? Тогда наоборот — отсюда посмотрим! — и она с очень оживлённым видом прильнула к стеклу.
Илья хмыкнул, но таки вынужден был остаться. В конце концов, поэты — народ обидчивый, но отходчивый. Проспится и всё забудет...
Он тоже прильнул к стеклу и увидел, что поэт Ванюша медленно озирается и каменеет лицом, а Васька, довольно ухмыляясь, заталкивает фату в карман кителя. На столе же перед Ванюшей как стояли две бутылки шампанского, так ни одной и не прибавилось... Не стерпел-таки Васька, отнял. Ну что ж, пеняй на себя, женишок!
Чтобы отнять у поэта фату и не порвать её, с фатой надо было обходиться нежно. Значит, с поэтом — созданием не менее воздушным, но Ваське-то откуда знать? — пришлось обойтись грубо. А на грубость поэты всегда реагируют однозначно и очертя голову: Ваня ухватил шампанское за горлышко и обрушил бутылку на Васину маковку.
То есть, это ему, разумеется, только показалось, что обрушил. Васька сделал три моментальных движения (сливающихся для непрофессионального взгляда в одно) и в следующий миг бутылка была у него в руке, а поэт очень прямо сидел за столом и пытался дёргаться. Когда перестал пытаться, Васька его отпустил и поставил перед ним бутылку. Поэт обиженно смахнул её на пол и упал лицом в руки.
То есть, это ему опять показалось: что на пол. А на самом деле — в подставленную Васькину ладонь. Васька опять поставил перед ним бутылку, и поэт опять её смахнул, не глядя.
Этот процесс повторился несколько раз и в конце концов заинтересовал поэта. Спустя полминуты они с Васькой хохотали, обнявшись, а спустя ещё полминуты чокались наполненными фужерами...
— Вот какой у меня замечательный муж, Илюшенька! — сказала Аля. И посмотрела на Илью с нежностью, адресованной не ему, а Ваське. — Ведь ты рад за меня, правда?
Илья кивнул.
— И я рада. — Она провела пальчиком по носу Ильи, взглянула, покачала головой и хотела было вытереть пальчик о его рубашку. Но почему-то передумала и вытерла о подол своего белого свадебного платья. — Илю-юшенька! — просительно сказала она. — Я очень-очень люблю Васю. Понимаешь?
— Это запрещённый приём, Аля, — хрипло сказал Илья. — И, поверь мне, совершенно не нужный.
— Верю, — сказала она. — Верю, Илюшенька! Но мне всё равно. Я сейчас ещё один запрещённый приём проведу.
«Какой?» — хотел спросить Илья, но спросил одними глазами и сразу отвёл глаза.
— Нет, ты не отворачивайся, не надо! — сказала Аля, ухватила его лицо горячими ладошками и повернула к себе. — Хочешь поцеловать меня? — спросила губы в губы.
— Да, — сказал Илья, зажмурившись и пытаясь задрать подбородок. — Хочу. Но не буду.
Она не стала его упрашивать — она поднялась на цыпочки, прижалась к нему и прильнула губами к его губам. Надолго-надолго. И губы Ильи не смогли не ответить, потому что так хотела Аля.
Соскользнул с её плеч и упал позаимствованный у кого-то пиджак, звякнув о мокрый асфальт многочисленными значками и орденскими планками. Снежинки падали и падали — Аля чуть заметно поёжилась, повела обнажённым плечом; и пришлось обхватить её спину и плечи руками: укрыть, защитить, согреть... А поцелуй всё не кончался — неприличный, невозможный, скандальный. Но не это в нём было самое горькое, а то, что он был «запрещённым приёмом» Али. Очень плотно (почти что в единую плоть) соединяя их губы, их руки, их плечи, он разъединял их самих навсегда. Навсегда — так хотела Аля.
Можно забыть о достигнутом и пренебречь достижимым — но как уничтожить память о несостоявшемся? Разве что — перестав дышать. Потому что с тех пор каждый вдох Ильи стал напоминанием о том, как она, наконец, отстранилась, позволяя ему вдохнуть. Дышал — и помнил. Так хотела Аля...

@темы: Проза

---

Зазеркалье

[демодок]

Я знаю с малых лет,
но иногда не верю,
что зеркала — не двери,
что Зазеркалья — нет.

Я не один такой.
В мечтанья взоры вперив,
и вы стояли перед
обманчивой стеной.

Всё отражалось в ней,
и всё преображалось,
и довоображалось
доступное во сне.

...Там всё наоборот,
не только текст в газете:
там даже компас врёт,
запутав страны света.

Там всё наоборот,
всё проще и прямее:
кто ближе к сердцу, тот,
конечно же, правее.

Там всё наоборот,
как в песенке и в сказке:
богат и счастлив тот,
кто жил не по указке.

Там всё наоборот,
а значит, всё, как надо:
там друг не предаёт,
а враг не ждёт пощады...

Сей образ жизни мил
уставшим от ушибов:
мечтать по мере сил
и собственных ошибок.

В том нет, пожалуй, зла,
а может, и не будет,
что смотрят в зеркала
мечтательные люди.

Пока никто не свят
ни тут, ни в Зазеркальи —
до той поры едва ли
его осуществят,

и слава Богу.

@темы: Стихи

---

Зимне-простудное

[Чудо_]

Мне нужно нервы лечить и горло,
Простуда мешает казаться гордой,
А жизнь, как назло, не ложится ровно.
Сегодня иду в кино.

Там тонкий флирт и вино в бокале,
И жаркий шепот в уюте спален,
Их мир причесано-идеален.
Пожалуй, пора домой.

Лечить простуду, греть чаем душу,
Читать запоем и стужу слушать.
И верить – завтра все будет лучше,
Ведь завтра же Рождество.

А этой ночью – рыдать построчно,
Дышать надеждами многоточий,
И верить – чудо случится точно.
Возможно, что и со мной.

@темы: Чудо_, Стихи

---

неадекват-но

[little dittle]

иногда я думаю, что если бы вы были вместе.
я легла бы в постель третьей. и спала у него на груди.
только чтобы его руки не могли до Тебя дотянуться.
не могли ощутить тепла Твоего пульса.
утром я буду провожать вас на работу.
задвигать синие шторы, и как верный пес ждать Твоего прихода.
открыто надеясь что он забудет дорогу до дома.
как хорошо, что Ты разрешаешь мне рисовать на спине акварелью.
а я до сих пор не верю, что он - это величина вечная...

иногда я Тебя ненавижу, Тебя больше во мне чем меня.
и это знаешь ли слишком. в такие моменты я хочу сделать
с Тобой страшные вещи. гораздо страшнее моих извращений.
жаль, что Ты не ушла пока было время.

больше всего я хочу с Тобой к морю.
собирать камушки и смотреть как вода становится розовой.
от желтого солнца. из песка сложить Твое имя.
и чтобы его размыло волной.
Ты возьмешь меня за руку, и скажешь, что видишь своей женой.
я не поверю и скажу: "да иди ты".
и Ты уйдешь. а я сброшусь с кораллового рифа.
в этот момент из за горизонта пойдут титры...

© Кай Питерский

@темы: Стихи

---

[Tate]

И даже если – когда! –
Ты выкуришь, выпьешь меня до последней ноты,
И я исчезну, отдам,
Раскрою, разрушу, забуду свои оплоты,
И ласковый лик пруда
Под веками вспенится, вспомнив, что он – болото,
И в маске Дали беда,
Как в зеркало, взглянет в пустую печаль блокнота –
Я выплюну слово «да»
Лишь с кровью.

Пускай.
Все равно я узнаю, кто ты.

10.01.2010

@темы: Стихи

---

Не ждали или дракон во дворе

[Zavulonika]

Жил-был Дракон. И последнее время не где-нибудь, а на королевском дворе. Вы спросите, почему именно там? Поверьте, этим вопросом задавались даже придворные звездочеты-алхимики, но всей их премудрости так и не хватило для более-менее нормального объяснения феномену. Версий было множество, по одной из них Дракон желал быстрой и безболезненной смерти,потому что отравился дочерью кузнеца, пропавшей некоторое время тому назад. Злые языки утверждали, что сию девицу видели в соседнем городке с каким-то менестрелем, но верить в справедливые страдания чудовища, безусловно, хотелось больше.

Существовали версии, будто Дракон сошел с ума, кем-то околдован, решил присягнуть в верности королю или просто-напросто оголодал. Но проходили дни, чудище на смелые выглядывания стражи из-за углов, тыканья палочками и перебежки слуг через двор агрессии не выказывало, даже дымом тактично не чихало. Посовещались управляющий замком с главным советником и решили ничего до возвращения короля из дипломатической поездки не предпринимать. Пусть зверюга живет себе, раз никого не трогает, а королю тем временем нужно письмо отправить с подробным описанием свалившейся во двор беды. Так и сделали.

Дракон в замковом дворе обжился, даже попытался свить нечто вроде гнезда из вывешенного на просушку исподнего и позаимствованного на конюшне сена. Конюх не возражал, потому как после оглашения чудищу своих возражений он рисковал долго восстанавливать подмоченную репутацию из-за подмоченных штанов. Кухарка же была вне себя от гнева: белье оказалось именно ее, да притом любимое. Женщина хоть и славилась отвагой, но работа на замковой кухне сама собой бы не сделалась, так что пришлось выручать белье кухаркиной дочке - Эльзе.

Жалеть девушку стали бы только те, кто совсем ничего о ней не знал. Эльза была красива, но на этом положительные качества заканчивались. Она была своенравной, сильной, вспыльчивой и чаще плевала на правила приличия, чем следовала им. Надо ли говорить, что все окрестные мальчишки ее боялись. Впрочем, парни постарше тоже обходили стороной, оно и понятно: на сеновал живой не затащишь, безнаказанно заместо пониже спины не ущипнешь - скучно.

Пришла Эльза к Дракону, уселась перед ним на землю и стала думать, как из-под его туши извлечь маменькины панталоны. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы чудище в это время спало.

- Ну, чего приперлась? - раздался в голове девушки вполне человеческий голос. Она огляделась, потрясла головой, даже проверила уши на предмет чистоты.

- Да я это говорю, Дракон. Сейчас только телепатически мне и можно изъясняться, а то, знаешь ли, начнут с вопросами приставать. Ты не бойся меня.

Зря он сказал последнюю фразу, потому как Эльза никогда никого не боялась и не раз это доказывала со скалкой в руках.

- С чего ты взял,что я могу испугаться? Чудовищ не боюсь с детства, - стала она загибать пальцы,- придворные алхимики вечно телепатируют, что на завтрак желают, так почему меня должен испугать телепатирующий дракон?

Огромная рептилия призадумалась: наконец-то нашелся некто разумный, с кем можно договориться.

- Чего ты хочешь, девочка?

-Хэй, я давно не девочка! Хотя и не женщина... хм, не важно. Верни белье!

- Какое белье?

- Нижнее! Которое украл! - праведно возмутилась девушка.

Дракон хмыкнул, порылся в своей подстилке, вытянул бельевую веревку с цветастыми тряпками, по размерам больше смахивающими на наволочки. Чудище удивленно осмотрело вещи, держа их за край двумя пальцами, потом понюхало, поморщилось и странно глянуло на Эльзу:

- Твои?

Девушка покраснела. Как она потом утверждала, от злости.

- Я верну, но только в обмен на услугу, - блеснул зелеными глазищами Дракон.

Собеседница призадумалась, все-таки весовые категории у них разные, скалка вряд ли поможет.

- Хорошо, но смотря на какую.

- Расскажи мне о принцессе. У вас же в королевстве есть принцесса?

- Есть. А ты что, собираешься ее похитить?- будничным тоном осведомилась Эльза.

- Нет, зачем сразу похищать... Я хочу узнать ее поближе: какую музыку слушает, какое мороженое любит.

- А, - девушка была разочарована,- ну тогда ладно, расскажу. Только она типичная леди, с разными драконами общаться не станет. Слушай: зовут Матильдой, волосы у нее светлые, сама красивая и стройная. Нет, скорее тощая. И бледная, потому что сидит в своей башне целыми днями, читает какие-то наверняка умные книги.Сколько раз видела ее сидящей на подоконнике. Неужели ты не замечал? Ну да, ты же хвостом к башне разлегся, не видно.

Дракон внимательно слушал и что-то прикидывал в уме. Затем он вручил Эльзе заслуженное белье и попытался развернуться. Ничего не вышло.

«Худеть надо»,-подумал он. Но с этим проектом Дракона постигла неудача. Дело в том, что дочке кухарки понравилось с ним болтать, и она решила его подкармливать. Теперь вечерами девушка сидела на его лапе, смотрела, как он ест, и слушала ироничные реплики в адрес окружающих. Люди проходили мимо и дивились на довольную парочку.

Тем временем в башне принцесса дочитывала очередной бульварный романчик. К слову, данная книжица входила в список изданий запрещенных гувернанткой, но королевской особе на это было откровенно наплевать. Волновало ее совсем другое, грудь принцессы вздымалась, дыхание было учащенным, губы искусанными до крови. И неудивительно: в книжке мерзавец дракон проделывал с принцессой такое, от чего у любой девицы уши сразу бы стали пунцовыми. Дочитав очередную откровенную сцену, принцесса решилась на отчаянный шаг. Она давно уже наблюдала за Драконом из своего окна, а потом придавалась фантазиям. Но сейчас пришло время действовать. Ночью Матильда дождалась, пока уснет гувернантка, прокралась во двор замка и с замиранием сердца подошла к огнедышащей, но в данный момент мирно сопящей рептилии.

- Возьми меня!

Дракон поперхнулся снившимся обедом и приоткрыл один глаз.

Благородная девица не растерялась:

- Возьми меня с собой!

- И что мне с тобой делать? - осведомился Дракон, окончательно проснувшись.

- Все, что хочешь!- принцесса решительно спустила платье с правого плечика, приподняла юбку и медленно двинулась к искусителю.

Грозный монстр ошарашено следил за девушкой и одновременно пытался отползти в противоположную сторону.

- Стойте, милочка, подождите! Давайте для начала получше узнаем друг друга!

- Не прикидывайся паинькой, чешуйчатый извращенец! Я все про тебя знаю!

- Не уверен. Не задирайте так юбку, холодно же!

- Ты хочешь, чтобы я ее сняла, и ты бы меня согрел? Развратник! Ну, хорошо.

- Остановитесь!

Принцесса проигнорировала просьбу.

- Я так не могууу...- взвыл Дракон настолько громко, что перебудил почти весь замок.

Матильда начала спешно поправлять платье.

Во двор высыпали сонные дворовые, слуги, наконец, вышел управляющий в ночной рубашке до пят и смешном колпаке.

- Что происходит,-спросил он, зевая.

- Это чудовище уговаривало улететь с ним!- обвинительным тоном заявила принцесса.

Толпа удивленно охнула, а у Дракона задергался глаз.

- Очень интересно,- нахмурился управляющий замком,- всем спать, завтра разберемся, кто что хотел. Принцесса, вашу светлость это тоже касается! Поднимайтесь в свои покои!

Толпа, тихо переговариваясь и сладко зевая, постепенно разошлась.

Дракон остался один со своими грустными мыслями. Не та это принцесса, что ему нужна. Да и почему он решил, что расколдовать его должна именно особа королевских кровей?

Послышались легкие шаги.

- Ну и представление тут сейчас было,- взобралась на драконью лапу дочка кухарки,- а я и не знала, что наша принцесса не в себе! Ты как?

- Терпимо,-поморщился Дракон и отвел взгляд.

- Знаешь, в этом есть один плюс. Если бы не она, мы бы не находились сейчас здесь, под этими волшебными звездами,- Эльза не была романтичной, поэтому собеседник был несколько удивлен. Он смотрел совсем не на звезды, а на нее, и постепенно его взгляд теплел. Чешуйки на щеках Дракона приобрели пунцовый оттенок. Внезапно девушка потупилась, было видно, что она хотела что-то сказать, но не решалась:

- Когда принцесса попросила взять ее с собой, я вдруг захотела оказаться на ее месте, ну, знаешь,что бы с тобой полетела не она, а я, - дочка кухарки умолкла в нерешительности, что было ей совсем не свойственно.

- Так полетели,-просто ответил Дракон.

Эльза взобралась к нему на спину, огромная рептилия поднялась на задние лапы, расправила крылья и взмыла к тем самым волшебным звездам.

На следующее утро жители замка не знали, огорчаться исчезновению чудища, или радоваться избавлению. С одной стороны, не на кого больше сваливать пропажу сена и браги,а с другой, принцессе больше ничего не угрожало. Нужно признать, что Матильда была готова подвергаться опасности хоть каждую ночь, но она умолчала об этом, видимо, из-за скромности. Король вернулся из поездки и жизнь вернулась в привычное русло.





Тем временем в пещере Дракона у очага сидели парень и девушка. Они молчали, и им было хорошо вместе.

«Полюби дракона, и он превратится в мужчину»,- думала Эльза.

«Перестать быть чудовищем я смог только наедине с любимым человеком»,- думал расколдованный принц.

@темы: Проза

---

[Rowana]

Она ему пишет: милый, мне одиноко,
Застилает постель и закрывает окна -
Там осенняя сырость ночного города,
После такого слезы - всего лишь шалости.
Я ее слушаю, и она жалуется:
Я, - говорит, - упрямая, злая, гордая,
Почему мне тогда так больно?
Я сдавалась ему без боя,
Этому кареглазому с сердцем-ночью,
Сердцем-бедой, болью и сердцем-камнем,
С теплыми и ласковыми руками.
Я становилась выше, сильней, добрее...

Утренний дождь, холодные батареи.
Сердце бьется не в такт, тяжело, но бойко.
Серые туфли, стоптанные набойки,
Нелюбимый муж и кареглазая дочка.
Я открываю окна и вдыхаю воздух.
Она ему пишет: милый мой, слишком поздно,
Мне говорит, что не может иначе.
Я ее слушаю, и она плачет.

@темы: Rowana, Стихи

---

Темноты

[DecaDetka]

Уничтожая время
Деля на фрагменты
Саму себя
Теряя ощущение пространства
Под плотным покрывалом темноты
Я представляю, что это твоя рука
Сейчас сжимает мою руку
И призраки тепла
Касаются твоих пальцев
По ту сторону времени и темноты
По ту сторону не случившейся любви
И ты говоришь кому-то тихо
"Кажется, что-то изменилось"
Но это ощущение проходит
Очень быстро.

@темы: DecaDetka, Стихи

---

[Tate]

Знаешь,
Идти рядом с тобой
Значит
Идти по пути самурая -
Заранее
Умирая.

@темы: Стихи

---

Египтянка

[Lodur (Totetsu)]

+16

Я за тебя бокал я поднимаю.
Груди бесстыдно взором ласкаю.
Льстивые речи глотаю с вином,
Жадно ловлю твои волосы ртом.

Похоть по жилам огнем разлилась.
Ну же, используй скорей свою власть!
Очи бесстыже сощурились мне.
Что же ты, сука, смешала в вине?

Хрипы и стоны тебе по нутру.
Я, слово пес, тут подохну к утру.
Хищный в улыбке оскал обнажив,
Расхохоталась: " А был бы ты жив!

Если бы похоти и сладострастию
Ты не поддался! Отдайся ж небытию!"

P.S. Последние две строчки абсолютно запортачены. Но биться над ними устала. Может, кто скажет, что с ними сделать?

@темы: Стихи

---

Как всегда пафос >

[Lodur (Totetsu)]

Заброшенное кладбище

Забытые шепчут могилы:
"О, путник, memento mori!"
Задумчивый шелест осины
Разносится вместе с горем.


Здесь горе покрытое пеплом,
Здесь горе давно ушедших.
Оно не развеялось ветром,
Стопами сюда забредших.
Здесь горе давно остыло —
Оно не горит напрасно.
Владычица Смерти застыла,
О грусти шепча безгласно.


Случайный же гость на погосте
Чужой всем, и просто никто.
Он слышит лишь: "Respice post te!
Hominem te memento!"

@темы: Стихи

---

Внутри

[DecaDetka]

С меня, пожалуй, хватит
Каждая ночь как битва
Столько красок пролито
Серым в мою палитру
И ничего внутри.

@темы: DecaDetka, Стихи