Папа Уся

[Capitaniv]

Дети у меня разные: девочка и девочка, и еще - мальчик. Одна маленькая, другая большая, одна Катя, другая Тася, одна в институте, другая в садике, и группа малышовая, одна - на бывшую жену похожа, другая - на Свету. А Антон пытается перейти переходный возраст, порой успешно, а порой - не очень.

Тасино детство прошло на гимнастическом мяче (большой такой, с годовалую Тасю), а в Катино таких мячей еще не изобрели. Если вы спросите, что Тасин папа любил больше всего, пока Тасе не исполнилось два года, ответ будет очевиден: он души не чаял в том, чтобы скакать на мяче, должно быть, в детстве у него такого мяча не было, вот он и наверстывал упущенное: брал Тасю на руки и скакал: двадцать минут скачет, тридцать, сорок и до того ему это нравилось, что мама не горюй.

А совсем недавно папин Тася, то есть Тасин папа полюбил танцы, в особенности один: в начале композиции он демонстрирует ладонями фонарики, затем хлопает в ладоши, и, наконец, виртуозно присаживается, попутно вращая тазом: он, как и все прогрессивное человечество хочет быть похожим на танцующего утенка, или, хотя бы, селезня. А Тася на танцующего утенка очень даже похожа, не то, что папа.

Мам, бабушек, братьев и воспитательниц Тася знает по имени. Она говорит: "Мама Сета", брату - "Атона" ("А де Атона?"), воспитательнице - "Ажела", а собаке - "Уся" ("Ко ме, Уся!"). На вопрос же "Тася, как зовут папу?" ненадолго задумывается и отвечает "Папа (пауза) Уся" и кокетливо прячет глазки. "Папа Сережа!" - занудствую я. "Нет, папа Уся. Уся!"- не соглашается Тася. "Ну, Уся, так Уся", - говорю я.

Когда Тася вырастет, я расскажу ей, что по первой, совместной с мамой Сетой задумке, она была Вероникой (месяца четыре ею в животе и была), потом превратилась в Леокадию ("Лека, очень красивое имя", - убеждала себя Света. "И, главное, редкое", - успокаивал себя я), затем нежданно-негаданно стала Кристиной, после Кристи - Софьей, которой оставалась до последних недель беременности, а на свет появилась уже Таисией, Тасей до сих пор и остается. У меня же наоборот: до тридцати девяти я вместе с родственниками, друзьями и не очень, считал, что я Сергей, теперь-то я понял, что заблуждался, и, что на самом деле я Уся, но они то не знают. Подозреваю, что и Уся не последнее мое имя, весьма возможно, Тася назовет меня как-то иначе, например, Львом и я тогда зарычу.

РРРЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ

@темы: Проза

---

[godsfavoriteflavor]

это стихотворение мне приснилось, я проснулась и записала его.

В поисках приключений

Утро другого дня. Не остыло еще поле боя.
Ты изменила мужу, чтобы лишиться покоя
полусерьезно, полушутя.

Простыни не краснеют.
С грубым обманом на теле
ты потянулась в солнца лучах,
вспомнив о вчерашнем стыде,
о твоей несерьезной измене.

 

Ушла по-английски, не скрипнув дверью.
На душе было душно и тесно.
Потом долго звонила подруге близкой,
прикрывшись соломенной шляпы тенью.

 

"На свете счастья нет, но есть покой и воля" -
заело, как пластинку, в голове.
Стоя в пробке в шумной Москве, понимаешь,
у тебя нет ни того, ни другого.

 

К счастью бюджет не скуп, как и муж.
И за ланчем старательно и мило
ты мужу вешаешь на уши лапшу,
о том как всё в действительности было.

@темы: Стихи

---

[Айара]

Давно настала ночь, часы устали бить,
Две старые свечи покорно догорали...
Я в комнате пустой вино пытаюсь пить,
В нем правду до меня не раз уже искали.

Сгустился мрак вокруг - одна свеча горит,
Тяжелые часы, что жизни счет ведут,
Секунд дальнейший ход не стали говорить.
И тишина гласит: сейчас сюда войдут.

Тихонько скрипнув, дверь сдалась чужой руке,
Впуская в сонный дом непрошеного Гостя.
Неспешно он идет - глаза привыкли к мгле
(Вот-вот предложит вновь сыграть - как раньше - в кости.)

Но нет... не предложил. Гость молча сел за стол
И вперил в меня взгляд горящих черных глаз.
Не изменился он:
Все тот же черный плащ, ложащийся на пол;
Поднятый воротник и скупость первых фраз...

Ночной Гость никогда шляпу не снимал,
В ней прятал тайны он, чтоб кто-то их узнал...
Пусть время не бежит, но я молчать устал:
"Зачем приходишь ты? Никто тебя не звал!"

Как кнут звучал вопрос - лишь рассмеялся Гость,
Откуда не возьмись вдруг появилась трость:
Ее в руках вертеть в беседе он любил.
Подняв горящий взор, мой Гость заговорил:

"Меня ты не зовешь уж очень много лет,
Забыл ты об одном: я знаю твой секрет.
Пусть времени назад теперь не повернешь,
Запомни навсегда: ты без меня умрешь".

И грянула в тот миг за окнами гроза.
Исчез мой Гость в ночи, оставив чуть дыша
Весь век свой вспоминать горящие глаза,
Их не забыть никак: они - моя душа!..
© Ardent Rain

@темы: Стихи

---

[polina-kolpakova]

Закрыв глаза, ты расскажи об этом:
Как ослепительна громада ночи,
На фреске неба звезды мироточат,
И истекают заповедным светом.
Ты расскажи, как оседлавши ветер,
Душа твоя, летя в хвосте кометы,
Натягивала призрачные вожжи…

Но ты не любитель болтать.
Я тоже.

А я бы рассказала о дорогах,
Струящихся по склонам и предгорьям,
И уходящих к северному взморью,
И в городах, разнузданных и строгих,
Сливающихся, словно бы в камланьи.
Там ветер шепчет сладкие признанья,
Луна как бубен из оленьей кожи…

Но ты не любитель слушать.
И я тоже.

@темы: Стихи

---

ацтекский плач о разрушении Теночтитлана

[Е. А.]

Неизвестный ацтекский поэт. Печальные песни Конкисты. Падение Теночтитлана. Испанский перевод М. Леон-Портильи.

Miguel León Portilla

Cantos tristes de la conquista

Los últimos días del sitio de Tenochtitlan

Y todo esto pasó con nosotros.
Nosotros lo vimos,
nosotros lo admiramos.
Con esta lamentosa y triste suerte
nos vimos angustiados.

En los caminos yacen dardos rotos,
los cabellos están esparcidos.
Destechadas están las casas,
enrojecidos tienen sus muros.

Gusanos pululan por calles y plazas,
y en las paredes están salpicados los sesos.
Rojas están las aguas, están como teñidas,
y cuando las bebimos,
es como si bebiéramos agua de salitre.

Golpeábamos, en tanto, los muros de adobe,
y era nuestra herencia una red de agujeros.
Con los escudos fue su resguardo, pero
ni con escudos puede ser sostenida su soledad.

Hemos comido palos de colorín,
hemos masticado grama salitrosa,
piedras de adobe, lagartijas,
ratones, tierra en polvo, gusanos ...
Comimos la carne apenas,
sobre el fuego estaba puesta.
Cuando estaba cocida la carne,
de allí la arrebataban,
en el fuego mismo, la comían.

Se nos puso precio.
Precio del joven, del sacerdote,
del niño y de la doncella.

Basta: de un pobre era el precio
sólo dos puñados de maíz,
sólo diez tortas de mosco;
sólo era nuestro precio veinte tortas de grama salitrosa.

Oro, jades, mantas ricas,
plumajes de quetzal,
todo eso que es precioso,
en nada fue estimado ...

*

Подстрочник. Из русского перевода книги Д. Соди «Великие культуры Месоамерики».

В книге: Д. Соди, «Великие культуры Месоамерики». Перевод с испанского. /Последняя строфа текста, предлагаемого М. Леон-Портильей, в этом переводе снята/.

И всё это ушло вместе с нами. Мы это видели, мы этим восхищались. Нам грустно от этой ужасной и печальной участи. По всем дорогам валяются дротики и разбросанные волосы. Крыши домов сорваны, а стены облупились. На улицах и площадях копошатся черви, на стенах следы мозгов. Вода красного цвета, будто её покрасили, а когда её пьешь, она солёная, как селитра. Мы разбивали кирпичные стены, и нам в наследство оставались одни выбоины. Они прикрывались щитами, но разве можно укрыться за щитами от своего одиночества... Мы ели древесину, жевали солёный пырей, кирпич-сырец, ящериц, крыс, дроблёные камни, червей... Мы ели мясо, едва поставленное на огонь. Когда мясо было готово, его хватали и ели прямо над огнем. На нас установили цену. Цену за ребёнка и цену за девушку. Довольно! Бедняк стоил только две горсточки кукурузы, только десять лепёшек, наша же цена — двадцать лепёшек из пырея...

*

больше не будет не будет

больше не будет не будет
нашего города островного
площадей и улиц и храмов
окрашенных светом восхода
наших стихов и песен
больше никто не услышит
мы уходим уходим

по всем дорогам
дротики
нынче — мусор
пряди волос, вырванных в горе

дома без крыш
облупленные стены
на улицах и площадях копошатся черви
на стенах следы мозгов
в воде как будто
красную краску растворили
и солёная она, как селитра

пришельцы, вы разбивали
кирпичные наши стены

выбоины, руины
наше с вами общее наследство

прятались мы, дрожали в ямах
щитами старались в них прикрыться
но от одиночества щит не укроет

мы ели мягкую древесину
кирпич-сырец мы жевали
из камня муку мололи
ящерицы, крысы, черви,
солёный пырей — считались
лакомством

мясо ели
едва на огонь поставив
хватали, не в силах сдержаться
если же случалось дождаться,
пока оно будет готово —
прямо над огнём его жрали

нас продавали, установили цену
сколько-то за ребёнка
за девушку чуть поменьше
хватит уже
довольно
ни слёз ни слов ни дыханья

только две горсточки кукурузы
только десять лепёшек
жизнь бедняка
а наша
города нашего и народа
двадцать лепёшек из пырея

@темы: Переводы

---

[polina-kolpakova]

Над опьяненной, вздувшейся рекой
Нависло небо многотонной глыбой.
Войдешь в ту реку, жалкий и нагой,
И вспомнишь... что всегда был рыбой

@темы: Стихи

---

Стрижик

[polina-kolpakova]

Забиралась все выше,
под самое брюхо туч.
Уходящее солнце кропило меня
золотистой пылью.
Там последний закатный луч
нежное имя на сердце моем выжег...
Видела, как падает вниз,
и,
за секунду до Рая,
на лету расправляет
лишь в паденьи пригодные крылья
отчаянный маленький стрижик.
Рассекает сгустившийся воздух,
как черный стремительный нож.

И казалось, Боже, ведь не вернешь
ни себе, ни другим,
ни единейшего момента
прожитой жизни.

Но как хочется верить,
что мгновенье вернется
для того, кто им дорожит.

Алая лента
в моих волосах
на закатном ветру
дрожит.

@темы: Стихи

---

[~*Vendetta*~]

Часть I: Однако, полночь, Адмирал.

Часть I

Адмирал, вы разбиты. Как это ни грустно,
Отвернулась удача сегодня от вас;
В вашем сердце темно и пронзительно-пусто:
Все как есть – без обид, без прикрас…
Вам бы переиграть – только целься не целься,
Не подменишь значков на игральных костях!
Пусть вино при свечах романтично донельзя,
Вы – в плену, хоть почти что в гостях.

В это доме все время гостит кто-нибудь –
Не стесняйтесь, коль вам довелось.
Знать, беседа длинна – я налью вам вина:
Добрый вечер, мой пленник и гость.

Адмирал, вы устали. Вас мучают раны;
Тело – бог с ним, душа кровоточит сильней!
Вы в бреду повторяли, - что вовсе не странно –
Имена кораблей и людей…
Адмирал, в этот час – пью за ваше здоровье:
Лучше будьте здоровы, чем будьте мертвы!
Ведь без вас, признаюсь, скучно станет на море,
Ведь противник достойнейший – Вы!

По погибшим мечтам я советую вам
Слезы морю оставить на соль.
Ничего не надо – просто пейте вино
И забудьте на время про боль...

Улыбнитесь мне вслед ледяными глазами,
Утопите печаль в терпком черном вине;
Я всегда буду рад снова встретиться с вами,
Даже если опять на войне...
Не слепите меня блеском северной стали –
Знаю, горько глотать поражения яд!
Только вы, адмирал, до сих пор не сказали,
Отчего так спокоен ваш взгляд?

А разгадка проста – ваша совесть чиста,
Не запятнана грязью измен...
Вас спасет лишь одно – просто пейте вино,
И забудьте на время про плен!
(с)Канцлер Ги

Пуля навылет пробила мне предплечье, оставляя за собой адскую полосу грубой боли. Я не успел даже толком ее почувствовать – кто-то из британских матросов с силой ударил меня сзади по затылку. Последним, что я смог разобрать в этой суматохе, оказался Грей. Он пулей вылетел из своей каюты, на бегу выхватывая шпагу. Потом - свет исчез.

...Гулкие звуки чьих-то шагов как-то неестественно медленно прервали эту вязкую тишину. Захотелось встать и увидеть, кому я обязан таким пробуждением. Хотя, какое тут «встать», разомкнуть веки и начать осмысленно дышать и то было проблематично. Голова кружилась и болела, я не чувствовал ни рук ни ног. Топот отзывался в ушах резким гулом, тело предательски меня не слушалось. Наверное, я еще долго оставался в таком полусознательном трансе. Перебарывая боль, я через силу заставил себя собраться и попытался открыть глаза. Получилось, правда, не сразу. Ничего, собственно, не изменилось - темнота, окружавшая меня, не спешила растворяться. Снова шаги. Теперь звуки различались четче. Дьявол подводный.
Чуть правее меня пробивался неровный желтый свет. Прошло еще какое-то время, и я смог разглядеть в нем огоньки свечей. Мир вокруг проявлялся, наполнялся звуками и выныривал из объятий темноты.
Мерные шаги, шум моря и запах красного некрепкого вина. Это капитанская каюта.
Я поднял глаза.
На другом конце комнаты, оперевшись рукой о стену и устало опустив голову, стоял человек.
Мне хватило доли секунды, чтобы узнать его. Тонкие, почти женские очертания узких плеч, худощавое телосложение и совсем еще юношеские черты лица. Адмирал Грей задумчиво смотрел куда-то вдаль над моей головой.
Мои руки непроизвольно сжались в кулаки. По телу прошла полоса дрожи, отозвавшаяся болью по всему телу. Голова трещала с такой силой, что у меня снова потемнело в глазах. Я подавил накатывающий к горлу стон и сделал отчаянную попытку встать, но плечо мгновенно пронзила тупая режущая боль, буквально откинувшая меня обратно. Дьявол!
- Добрый вечер, Адмирал.
Джеймс Грей неторопливо отделился от стены и подошел ко мне.
- Не делайте таких резких движений, мы Вас едва живого вынесли из боя, поберегите свое тело и дайте ему хоть немного покоя,- Боже, сколько меда и яда в этом насмешливом голосе. Ублюдок британский.
Аккуратно, стараясь не дергаться, я протянул ладонь к своему правому плечу. Руки тряслись и не слушались. Рана оказалась совсем неглубокой (даже странно, откуда такая адская боль), будто пуля прошла по руке вскользь.
- Вы потеряли много крови,- словно читая мысли, разъяснил Грей,- а в остальном... Это лишь царапина. Как же Вас корежит,- короткая ухмылка.
Я вновь окинул его взглядом. Левый глаз Адмирала был скрыт повязкой, на шее зияла совсем свежая сабельная рана. Цвет лица был поразительно мраморно-белым. Как покойник в полнолуние, разве что не воняет гнилью.
"Задели сонную артерию" - догадался я. Ярость подкинула мне еще немного сил и я смог разомкнуть губы.
- Я вижу,- слова давались мне с трудом, в горле совсем пересохло,- Вы все еще живы.
- И я раз видеть Вас, Д'Арвэн!- он рассмеялся дьявольским смехом,- Да, как видите! Я жив, чего и вам желаю.
Адмирал подошел к небольшому шкафчику на стене и достал оттуда два хрустальных фужера.
- Будьте моим гостем сегодня, Мишель,- алое вино крошечным водопадом мгновенно наполнило их,- Прошу Вас.
- Если Вы меня отравите, я вас убью.
Очередной приступ хохота накрыл капитана «Рояла». Фраза получилась до смешного дурацкой, я успел пожалеть, что вообще открыл рот.
- Ладно, допустим, Вы еще не до конца очнулись…
Он протянул мне бокал. Как во сне я принял вино из его рук, медленно поднес к губам и сделал глоток.
Мой флот. Мои матросы. Что с ними? Где они? И где, черт возьми, я? А эта портовая крыса, что он…
От вина становилось будто бы легче. Я поставил опустевший бокал на стол.
- Я в плену?
Грей пожал плечами.
- И да, и нет. Вы проиграли сражение, и мы пленили вас. Но вы гостите у меня в каюте. Такого пленным не дозволено.
Все мои вопросы мгновенно исчезли. Я откинулся на спинку кресла и прижал ладони к лицу. Тело тут же напомнило мне о себе, щедро наградив еще одной порцией боли. Стиснув зубы, я ждал пока волна судорог спадет.
Значит, мой бой проигран. Матросы либо убиты, либо взяты в плен. Как и я. Черт возьми, этот подонок…
Джеймс Грей сделал глоток из своего бокала и напряженно вгляделся в мои глаза.
- Поздно убиваться,- фужер мягко опустился на поверхность стола,- прошедшего уже не вернуть.
Меня немного напрягала забота в его голосе. Он что, издевается?
Я опустил руки. Посмотрел бы я на тебя, мальчишка, если бы ты оказался на моем месте, если бы твои люди остались гнить на дне океана, если бы твой «Роял» отправили к дьяволу-Джонсу, умирать к чертовой матери!
- А жаль,- отозвался я сквозь зубы,- Как жаль, что наши слова не воскресят мертвых.
Адмирал резко развернулся ко мне спиной.
- Теперь расскажите, чего вы от меня хотите,- потребовал я.
Мне хотелось пристрелить его здесь и сейчас. Этот подлый трус, этот щенок, нарушивший слово и погубивший моих людей. Этот лжец, сыгравший на моей добродетели, этот подонок, стоящий совсем рядом! Я проклинал свое тело за немощность, за слабость, за невозможность даже подняться!
До этого напряженные, плечи Грея опустились. Он провел рукой по неровной поверхности стены и чуть повернул голову в мою сторону:
- Поговорите со мной.
В ночной тишине это просьба прозвучала из его уст едва ли не жалобно. Весь гнев на этого человека, что черной смолой копился у меня в душе, бесследно испарился.
Юный Адмирал вернулся к столику и вновь взял в руки свой бокал.
- Поговорить?- переспросил я. Мысли совсем сбились. У меня оставался шанс на то, что англичанин по крови, он мог ошибиться в произношении слова, имея в виду что-то иное, но...
-Именно,- он поднял на меня свой огромный, пронзительно-карий глаз, один, не скрытый повязкой,- Я прошу Вас.
Вот дьявол…

***

- Да Вы бы прикусили свой язык! Моя страна…
- Ваша страна, адмирал, сборище стервятников и честным людям во Франции делать нечего!- огрызнулся Джеймс.
- Не Вам говорить о чести! Уж где-где, а в Англии процветают самые грязные законы,- парировал я.
- Ха! – он одним прыжком забрался на стол и уселся на его краю,- Законы жестоки, да люди у нас почище Ваших…
- Да что Вы?! Сударь, я столько раз брал в плен британских офицеров. Перчатки-то белые, да ночи они проводят в постелях своих сослуживцев, как шлюхи последние…
- Да полно Вам чушь нести, мои матросы ка…
- …Интересно, Вы меня к себе в каюту притащили оттого, что боитесь будто они и со мной могут сделать то же, что друг с другом вытворяют?
- Вы бы помол…
- Я ж такого, как у английских моряков нигде еще не видел, неужто так тяжко на море да без женской ласки, что ваши морские псы находят тепло в койках друг у друга?
Грей будто собственными словами подавился. Но тут же нашелся и невозмутимо ответил:
- Ну это вы, французы, выглядите как бабы, а мои парни уж подождут до портовых шлюх…
Не знаю, сколько еще могла продолжаться наша милая беседа, но Грей вдруг замолчал. Он вообще был со странностями…
Ночь показалась мне слишком короткой. Когда за стеклом иллюминатора стал едва заметно алеть рассвет, капитан спрыгнул со стола.
- Утро, мой Адмирал,- Джеймс подошел ко мне,- Нам пора.
- Куда?- оторопел я.
Этот человек действительно сумасшедший, ну куда, тьма меня побери, можно спешить в открытом море?
- В камеру. Или Вы надеялись сидеть у меня в каюте и днем? Нет, простите, но при всем уважении, моя команда не поймет,- он улыбнулся, - да и Вы не только мой гость, но и мой пленник.
Да якорь Вам в палубу.
Я кивнул и, опираясь на ручки кресла, стал приподниматься. За прошедшую ночь мне стало намного лучше. Силы еще не вернулись, но управлять своим телом я уже мог спокойно. Грей подхватил меня под плечо. И очень вовремя, ноги за столько часов почти недвижного сидения отекли и почти не держали меня. Мышцы на теле Адмирала напряглись и я в который раз удивился слабости его тела. Ведь все-таки он еще совсем мальчишка. Ни за что не дам ему больше девятнадцати лет. Я видел, как тяжело ему было держать на себе весь мой вес, хотя он и пытался не подавать виду.
Почти завалив мою руку себе на плечо, Грей медленно довел меня до камеры. Я вошел туда, держась за стальные прутья и шумно сел на кровать в углу. После роскошного адмиральского кресла она показалась мне совсем деревянной.
- До встречи, Адмирал,- попрощался Грей и захлопнул дверь. Послышался противный скрежет ключа в замке и звук удаляющихся шагов.
Иди, иди, щенок…
Я откинулся на кровать и закрыл глаза. Этот человек дьявол. Быть может, это говорила во мне злость и досада за проигранную битву. Но, так или иначе, Грей был немного чокнутым. Он смеялся громким дьявольским смехом и постоянно ходил по каюте. Его будто тяготило спокойствие. Но при этом, он мог надолго задуматься, глядя куда-то вдаль и совсем не замечать меня. В такие моменты казалось, что прострели я ему сейчас руку, он бы понял это только когда его мысли вновь вернутся сюда.
Я перевернулся лицом к стене. Вот только одно не сходится… Если он дьявол, то почему говорить с ним так странно и мучительно легко? Захотелось громко и отборно выругаться. Вслух. Простым моряком я нахватался крепких выражений и до сих пор они просились наружу. Правда, крутиться приходилось постоянно в высшем свете, отчего словарный запас мой сокращался до слов «извольте» и «сударь». А ругаться хотелось грубо и со вкусом.
Мы говорили. Я еще не помню ни одной ночи в своей жизни, что была бы для меня такой же противоречивой. Сволочью он был редкостной. Но слова адмирала будили во мне то живое, внутреннее и человеческое, что спряталось глубоко внутри меня за последние десять лет на море. Кто же Вы такой, ублюдок британский? И почему пригласили меня в свою каюту? Зачем вам этот полуночный разговор под вкус немного терпкого красного вина? И что Вы за тварь такая?! А, вырвалось. Ну и дьявол с Вами.
Шум моря ласкал слух и усыплял уставшее сознание. Я закрыл глаза и сон мягкой пеленой заволок мои мысли в свои глубины.


***
А сегодня ты на удивление спокойно, море. Давно я не видел такой пронзительной тиши в твоих движениях...
Я отошел от решетки, закрывающей импровизированное окно моей темницы. Закатное солнце плавно опускалась под легкие волны; море темнело, теряя голубизну и приобретая все новые немыслимые краски. Лишь его мерный шум никуда не исчезал с наступлением темноты. Ночь ему нипочём...
Я сделал несколько шагов вперед. Вчерашнее наваждение прошло, и ночной разговор с капитаном все больше казался мне сном. Ведь такого не бывает, не так ли? Все это лишь жестокая игра сознания... Таких чертей не носит этот свет. Я вновь и вновь вспоминаю его речи, отрешенный взгляд в пустоту и тихие шаги по кабинету. Наверно, даже, лучше, что Вы - лишь сон мой, Адмирал. Отчего-то мне казалось, что с таким другом не страшно ни жить, ни отдавать концы... А вот врага такого другому врагу не пожелаешь. Такого ублюдка еще поискать надо.
Я усмехнулся своим мыслям. Реальность была страшнее. Кидая на самое дно и поднимая из глубин, она своею вольною рукой рушила судьбы и дарила счастье. По сути, фортуна была продажной своевольной шлюхой, если уж на чистоту. Не стоит смешивать иллюзии и правду. Недолго заблудиться и потерять себя в том страшном лабиринте, что обещает нам и верность и покой; мечты - они как ветер, и верить слову ветра... безрассудство.
Секунды капали, сливались в горькие минуты и утекали прочь. Рана на плече мешала моим мыслям, постоянно напоминая о себе жгучей болью. Терпеть больше не было сил. Я стянул с плеч камзол и оторвал полоску ткани от рубашки. Кое-как перевязав руку, я вновь сел на кровать и прислушался к своим ощущениям. Страшно хотелось есть. Тело нуждалось в пище, желая восстановить силы. Я огляделся. Если я пленник, то по крайней мере один раз в день меня должны были кормить. Догадки оказались верны - на полу у входа стояла миска с похлебкой, кусок черствого хлеба и стакан ледяной воды. В сравнении с моим капитанским ужином, эта еда была, конечно же, просто отвратной, но выбирать не приходится. Помнится, еще несколько лет назад, юнгой на французском корабле, меня кормили не многим лучше...
Хлеб оказался вполне съедобным, а размоченный даже приобрел какой-то вкус, похлебка же напоминала нечто среднее между простой пресной водой и водой с луком. Всего этого было, разумеется, слишком мало, но голод немного отступил.
Еще только проснувшись, я заметил, что пленившие меня не обыскивали: пистоль на поясе остался нетронутым, компас во внутреннем кармане - тоже. Это еще раз доказывало, что прошлую ночь я провел без сознания, никто бы не подпустил меня к Грею в запертую каюту с заряженным оружием. Или у капитана совсем снесло башню.
Лязг металла о металл заставил меня поднять взгляд на решетку. Приоткрыв дверь в камеру, Адмирал Джеймс Грей встал на пороге, задумчиво покачивая связкой ключей из стороны в сторону:
- Однако, полночь, Адмирал. Не составите мне компанию?- британец поглядел на пустую тарелку в углу,- И, пожалуй, сегодня я угощу Вас не только вином. А то еще сдохнете раньше времени…
Я фыркнул.
Мне казалось, что я тихонько схожу с ума...

***Нечеловеческий смех Грея в который раз раскатился по каюте. То ли открытое ими вино было крепче вчерашнего, то ли сама эта ситуация действовала на Мишеля опьяняюще, но он безудержно смеялся вместе с ним. Джеймс сидел на краю стола, поддерживая бокал тремя пальцами и повернувшись корпусом к французу. Все это вводило его в заблуждение: человек, которого он считал своим заклятым врагом, находился к нему так близко и смеялся так заразительно, что происходившее начинало клониться в сторону дурацкого абсурда.
Стараясь не обращать внимания на странный расклад карт реальности, д'Арвэн решил воспользоваться моментом чтобы получше разглядеть его. Недлинные русые волосы, собранные в хвост, местами выбивались из-под треуголки; глаза, пронзительно-карие, меняли свое выражение тысячу раз в минуту, так, что никто не мог даже предположить, как дальше повернется разговор двух адмиралов вслед за его настроением. Ростом Грей оказался немного ниже, чем казалось вчера, телосложением все-таки больше походил на девушку. Однако, все это его не портило, даже наоборот: все движения, жесты, слова и улыбки в сочетании с таким телом придавали ему свою, ни с чем не схожую красоту... Было в ней что-то дьявольское, от чего французу хотелось то ли помолиться, то ли дать ему по морде… Джеймсу, казалось, было лет девятнадцать, но пятнадцатилетняя разница в возрасте между ними совсем не ощущалась. Мишелю казалось, что он ведет беседы с человеком несравненно его старшим, прожившим долгую и тяжелую жизнь.
Британец отличался чистоплотностью: как вчера, так и сегодня, ни намека на щетину на его лице тот не заметил. Чуть помятый, но, несомненно, чистый камзол, белая рубашка... На его фоне, француз в запачканном, порванном на левом рукаве и испачканном кровью камзоле смотрелся жалко. Но стоит различать, кто здесь пленник, а кто - капитан.
- Сударь,- британец наконец отсмеялся,- я слышал много баек про себя, но чтоб такое... Нет, французы и впрямь бросаются словами и сеют сплетни как торговки на базаре. Интересно, что еще Вам рассказывали про меня? Я, право, давно не слышал таких сказок. Смотрю, французы во всем стараются походить на женщин, да?
д'Арвен пропустил очередную его колкость мимо ушей и задумался. Многие люди, от простых матросов и до дам светского общества обсуждали адмирала Грея, и, казалось, рассказано ему было все, что тот только мог когда-то слышать. Хотя...
- Хм... по Европе ходят легенды о Ваших делах любовных,- Мишель сделал еще глоток вина,- Говорят, Вы покоряете женские сердца, лишь раз взглянув на них. Один взгляд - и те уже на все для Вас готовы...-издевательски промурлыкал он.
Грей усмехнулся.
- Здесь Вы не столь далеки от истины. Вот только я не пользуюсь их милостью.
- Отчего же? - и вновь он ставит собеседника в тупик...
- Я верю в любовь, друг мой. В истинную любовь. С первого взгляда, с первого вздоха. А женщины, вздыхающие по нам с Вами... они не способны на нее. По крайней мере, я еще не встретил девушки, что могла бы любить по-настоящему, а не так, как того от нее требует общество, традиции и положение. Вся любовь светских дам не более чем временная игрушка, а мы для них - еще один экземпляр в коллекции завидных любовников...
Теперь настала очередь улыбаться французу. "И как у этого щенка беломордого получается, воплощать в слова те чувства, что живут у меня в душе? Как этот подонок проклятый может так тонко ощущать их, дьявол?.."
- Я понимаю Вас... пожалуй, и я жду такую девушку.
В каюте повисла тишина.

***
- Я слышал, у Вас есть сестра. Джил, если не ошибаюсь?
Разговор зашел на слишком опасную ноту, грозившую раненному Мишелю хорошей дуэлью, и чтоб хоть как-то подбодрить гостеприимного капитана, он перевел беседу на то, что должно было быть Грею близко. А самому французу не так опасно…
Адмирал неожиданно резко поставил бокал на стол и рывком встав, повернулся к нему спиной.
- Джейн,- поправил он, не поворачивая головы,- Ее зовут Джейн.
Сидящий в кресле адмирал не мог видеть, как до боли сжимает Грей руки в кулаки, как закусив губу и стиснув веки, сдерживает так рвущиеся наружу слова и слезы.


***

И вновь его действия выбили меня из колеи. Вот так на середине прервать разговор просто из-за того, что я ошибся в имени! Молокосос недоношенный! Я опустил руки вниз по ручкам кресла и вдруг понял, что пистоль все еще при мне. Положение было невероятно удачным: вот он, мой враг, стоит ко мне спиной, не зная, что за поясом у меня заряженное оружие. Вот сейчас, опустить курок, один выстрел, и человек, погубивший всех моих людей, будет мертв. Вот так просто я смогу отомстить этому ублюдку за то, что он с нами сделал.
Я потянулся за револьвером, бесшумно и медленно вытянул его в руке. Прицел лег ровно в затылок адмирала. Я глубоко вздохнул, перед глазами пронеслись лица тысяч погибших тогда матросов. Британский подонок… Джеймс стоял неподвижно, неровный лунный свет падал на его фигуру, удачно освещая ее. Свет луны и дрожащие огоньки свечей… как будто все вокруг помогало мне. Один выстрел.
Один выстрел и я избавлю мир от этой заразы, от этой английской чумы, будь она проклята!
Он не колебался, убивая мою команду. Эта свинья, этот подонок, этот…
Костяшки пальцев побелели от напряжения. Умри же, скотина.
Умри как умирали мои люди.
Щенок.
Нет.
Что-то не давало мне нажать на курок.
Что-то внутри мешало мне сжать пальцы и пристрелить его как животное.
Что же ты, адмирал?
А вот черта с два.
- Грей!
Будь Вы хоть тысячу раз предателем и гадом, я никогда не стану подобным вам. Я не стану стрелять в спину. Я не убью безоружного. Пока у меня осталась хоть капля чести. И будь что будет, мать вашу.
Британец повернул голову. Я встал и протянул ему пистоль.
- Возьмите, он не должен оставаться у пленного.
Джеймс задумчиво принял оружие из моих рук. Разглядел со всех сторон, будто изучая, и положил на стол перед собой.
- А, дьявол морской!- не выдержал я,- Я же вижу что Вы не глупы, так какого черта?! Что за издевательство такое, зачем оставили у меня пистолет?
Он высоко поднял подбородок и скинул выбившиеся волосы с единственного глаза.
- А может, надо было выстрелить, а, адмирал?- процедил он сквозь зубы,- Убили бы, да и дело с концом.
- Идите Вы к темному в пасть!
- Что, рука не поднимается?
- Не хочу быть такой же тварью дрожащей, как Вы. Честные люди убивают врагов на поле брани, а не по-свински стреляя в спину!
Капитан замолчал. Лишь глухо втягивал воздух через стиснутые зубы да сверлил меня взглядом.
- Вот как…- тихо, еле слышно ответил он,- Что ж, я дорого отплачу Вам за свою жизнь.
И он протянул мне ладонь. Я взял его руку в свою и Грей крепко пожал ее. Пальцы адмирала оказались тонкими и очень холодными.
Знал бы ты, щенок, как мне пришлось перебарывать себя, каких усилий мне это стоило… Сам-то часто идешь на сделки с собственной совестью, подонок ты проклятый? Но ничего. Я еще убью тебя. Я еще убью тебя, портовая крыса…
***

Грей проводил меня в камеру с рассветом. Как ни странно, но я уже стал привыкать к такому распорядку дня, хотя прежде мне и не приходилось просыпаться к закату и засыпать с зарей.
Знаете, каждый раз после наших не то разговоров, не то взаимных издевательств, где-то на окраинах моей души остается горький осадок. Это не вражеская неприязнь, хоть я все также ненавижу Вас всем сердцем. Вы - мой заклятый враг, и сколько бы мы не пили вино из одного кувшина, ничего не изменится. Вот так за ночь из подлой твари вы в ангела не превратитесь. Это что-то иное... что-то сроднее скорее сожалению... Хотя, трюм вам в мачту, о чем мне сожалеть? Что же остается, когда проходит наваждение? Обида? Ненависть? Тоска?... Не знаю. Слишком сложно разглядеть, на каких струнах моей потерявшейся в войнах души играли суждения этого подонка…

Часть II.

С рассветом звезды гаснут, Адмирал.

Мы снисхожденья друг от друга не ждем -
Вино полночное приправлено виной.
Но я не стану сожалеть ни о чем:
Мой бой проигран - но проигран все ж не мной.
Карты скинуты и выверен итог:
Вам - победу, а мне - считать потери;
Память горькая нажала на курок,
Ветер зимний захлопнул в осень двери...

Мне исправить невозможно ничего -
Мир разбит, и морю отданы осколки;
Я - ваш пленник, ну да, в общем, что с того?
В сожаленьях до смешного мало толку.

Чем дальше дни, подобно чайкам, летят,
Тем удивительнее этот странный плен:
Я потерял, что только мог потерять -
Но обретаю много лучшее взамен.
С Вами странно и мучительно-легко -
Разум тёмен, а сердце в вихре ветра
Закружилось и разбило лёд оков...
Я не знаю, как быть - и нет ответа.

Кровь моя смеётся долгу вопреки,
Разум птицей в клетке мечется тревожно:
Знали мы, что Юг и Север не свести,
Но излом не знает слов "нельзя" и "можно".

И я надеюсь, веру в сердце храня,
В один из длинных и стеклянно-звонких дней
Прийти туда, где Вы дождетесь меня,
Мой враг, что лучше самых преданных друзей!
Мне так дорог злой огонь безумных глаз;
(Срок придет - и мы все своё получим)
Только помните, я счастлив встретить Вас,
Враг мой бешеный, друг мой неразлучный...

Что ж, зажженному положено гореть -
Мы не знаем, что судьба подбросит вскоре:
Даст она кому-то жизнь, кому-то - смерть,
Ну, а с вами нас всегда рассудит МОРЕ...
(с)Канцлер

***




Я подошел к стеклу иллюминатора. Мысли летали от одного к другому, проносились мимо меня невнятной чередой, и исчезали. Рана, о которой я благополучно успел позабыть за ночь, отозвалась жжением и болью. Черт…
Я сел на край кровати ближе к свету и стянул перевязь. Зрелище было ужасающим, даже для меня, моряка и солдата, повидавшего сражения, агонии и смерть. Разорванные ткани кровоточили, видно пуля прошла по телу, порвав вену. Вчера силы моей не хватило на то, чтобы как следует перетянуть руку и теперь застывшие корки темно-коричневой крови покрывали рану со всех сторон, а из центра сочилась свежая. Разбухшие края, казалось, вот-вот начнут гноиться, кое-где мне даже виделась жуткая прозрачная жидкость. Вот уж чего мне не хватало, так это умереть от заражения крови посреди океана на корабле пленивших меня британцев. Я безжалостно оторвал от рубашки еще полоску ткани…


***

Разбудили меня голоса. По отборной брани, следующей за шумом упавших бочек или разлитой воды, я узнал матросов. Мне никогда не нравился английский. Помнится, в детстве мой гувернер долго мучил меня странным британским произношением звука «р». Если слушать английскую речь, не вдаваясь в смысл, то весь их язык сольется для меня в это звериное рычание вперемешку с гортанными звуками гласных. Шумы раздавались сверху. Похоже что-то случилось с люком, закрывающим решетку между палубой и тюремным отсеком под ней. Если присмотреться, я даже мог разглядеть капающую оттуда воду. Странно… Люк оказался всего в метре от моей тюрьмы. Я прислушался. На палубе незнакомый голос раздавал команды, бегали люди и стучали подошвы сапог. Все же простые матросы во всех странах одинаковые. Что французы, что испанцы, что голландцы – все травили по вечерам байки, напивались втреск, ругали друг друга за плохо закрепленные канаты. И умирали друг за друга так же одинаково. Вдруг корабль тряхнуло и я больно ударился затылком о стену.
- Дьявол,- прошипел я, потирая отбитый череп.
Снаружи бесновалась буря. Море кидало корабль из стороны в сторону, осыпало холодными брызгами корму и рвало холодным ветром паруса. Команде приходилось туго, я чувствовал это даже находясь здесь, внизу. Осенние шторма самые злые, они подбираются незаметно, крадутся тихими кошачьими шагами и нападают со спины…
Вдруг над кораблем раздался звонкий голос капитана:
- Держитесь, господа, сейчас мы выйдем к течению, и оно вытащит нас из этих объятий чертовой матери!
Матросы явно подбодрились. По крайней мере, ругань их приобрела не столько сердитый, сколько восхищенный оттенок.
- Все паруса долой, оставить только те, что на грот-мачте!- Грей перекрикивал ветер,- Закрепить канаты!
Теперь его голос я слышал где-то среди выкриков остальных членов команды, похоже капитан сам полез сворачивать паруса.
- Мистер Виллиамс! Встаньте за штурвал и ведите строго на северо-восток!
Я мысленно прикинул, за сколько они справятся. Как ни крути, но команда «Рояла» была слишком немногочисленной, чтобы успеть свернуть все паруса до того, как они превратятся в рваные мокрые тряпки. Решение было мудрым – от старого боцмана будет больше толку у штурвала, а вот молодое тело капитана позволит ему ловко карабкаться по канатам.
В отсек для пленных вбежал промокший до нитки матрос, открыл трясущимися руками решетку, бросил ключи на стол в другом конце отсека и посиневшими губами промолвил на ломаном французском:
- Мало рук. Нужно п-помощь. Приказ капитан.
Ну, что, Мишель, хочешь спасти задницы этих британцев? А свою заодно?..
***
Шквал ледяной воды в который раз обрушился на плечи матросов. Огромные волны сносили их обратно на палубу, мокрые оледенелые руки британцев из последних сил перевязывали еле целые паруса. Грей карабкался вверх по мачте, подавая руку юнге и подтягивая его за собой. Оглушительный удар грома прорезал небо грохотом, очередной порыв ветра едва не опрокинул судно. Джеймс прижал мальчишку к мачте и закрыл своим телом. Руки капитана крепко сжали дерево. Когда ветер чуть ослаб, Грей разжал ладони и подсадил юнгу к себе на плечи. Тот ловко забрался выше и потянул на себя канат. Зацепившись ногой за древко мачты, капитан балансировал на самом краю, страхуя мальчишку, и одновременно накладывал на парус тугой морской узел.
- Все, капитан!
Юнга спустился ниже и повис на руках.
- Отлично, Мартин!- Грей пропустил мальчика вперед, и дождавшись, пока тот спустится, спрыгнул на палубу.
На соседней мачте Мишель, не жалея ни сил, ни гордости, поднялся вверх и, не обращая внимания на адскую боль в руке, схватил трос. Ветер крепчал, и ливень с каждой минутой сильнее пытался затопить ледяной водой обессиливший «Джордж Роял». Еще трое матросов, поспевших за ним, ухватились за конец каната. Француз перекинул веревку через парус, натягивая ее до предела, обернул вокруг и крепко перевязал.
Неожиданный порыв ветра снес адмирала вправо, буквально впечатав его в мачту спиной. Едва удерживаясь на скользкой поверхности и чуть не падая, он успел заметить, что матрос рядом с ним вот-вот потеряет равновесие. Ни теряя ни секунды Мишель подхватил его под руку, и очень вовремя – следующий шквал волн едва не снес англичанина в свои чертоги.
- Держимся, парни! – закричал Грей, перехватывая штурвал у еле удерживающего его боцмана,- Последний рывок! И к дьяволу все, пусть Господь нас не оставит!
Этот голос заставлял бороться, какими бы противоречивыми ни были его слова. Мишель и спасенный им от гибели матрос разом выпрямились, и, переглянувшись, полезли довязывать канаты.
Капитан навалился на штурвал и достал компас.
- Ну же, еще немного…- беззвучно прошептал он.
Новая волна окатила судно, оставляя размытые соленые реки на борту. Паруса были сложены, корабль выходил к спасительному течению.



***
- Я поздравляю вас, господа! – команда, усталая, промокшая, но довольная собой, собралась вокруг Джеймса, - Вы все достойны уважения! Мистер Виллиамс, разлейте всем рому, да не скупитесь. А то я знаю, как вы любите разбавлять выпивку. Если не хватит наших корабельных запасов, можете взять из моих личных. Сегодня я дежурю ночью, а вы отдыхайте, господа!
Матросы прокричали что-то радостное и шумной толпой понеслись отогреваться.
Буря утихла, оставив на память проливной промерзлый дождь. Грей проводил взглядом своих людей и обернулся ко мне.
- Пойдемте,- он улыбнулся, - Вы показали себя смелым человеком, адмирал. Думаю, и вам полагается бутылка бургундского.
Я направился за ним. Как же опасность равняет людей. Не разбираясь, кто враг, а кто друг; не смотря на то, у кого какие счеты. Все поголовно становятся единым целым.
Корабль хорошенько помотало во время бури, и теперь на полу в каюте капитана лежали всевозможные предметы, раньше располагавшиеся на столе. Абсолютно не замечая беспорядка, Грей прошел к камину. Я подал ему раскиданные по полу поленья, и мы разожгли огонь. Все так же в полной тишине адмирал вытащил из настенного шкафа пару рубашек, брюк и какие-то накидки.
Только сейчас я понял, насколько окоченело мое тело. Сам Грей ушел переодеваться в смежную с каютой комнату (кажется, там хранились вина), оставив меня одного. Что же, весьма галантно. Даже стянуть рубашку оказалось для меня сложно – пальцы совсем не слушались… Кое-как сняв свои размокшие от воды штаны, я натянул те, что положил передо мной Джеймс. Сухая теплая одежда доставляла немыслимое удовольствие... Я пододвинул кресло ближе к камину и протянул к нему ладони. От кончиков пальцев по рукам разливалось живительное тепло. Дверь каюты приоткрылась , и в нее вошел Грей. В одной руке он нес свернутую в клубок мокрую одежду, а в другой две бутылки красного вина.



***

За окном господствовала ночь. Единственным, что можно было видеть из иллюминатора, была непроглядная кромешная тьма. Тихий звук капель по обшивке корабля умиротворял, ливень бился о стекло, и вода прозрачным потоком смешивалась с морской гладью. Грей неподвижной мраморной статуей сидел в кресле у камина. На досках пола перед ним лежали наши просыхающие вещи и одиноко стояло откупоренное бургундское. Тонкие бледные пальцы сжимали бокал. За всю ночь он практически не притронулся к его содержимому, сделав от силы пару глотков. Грей молчал довольно долго. Так долго, что я даже успел забыть, что же спросил у него. Кажется, я задал вопрос капитану, а тот в свою очередь задумался. Думал он, видимо, основательно. Уже не надеясь ничего больше от него услышать, я долил в свой фужер еще немного согревающего напитка и приблизил его к губам. Вино грело тело изнутри, а потрескивающий огонь в камине - снаружи. Я уже согрелся и допивал остатки скорее по инерции...
- С 56 года,- неожиданно произнес адмирал.
Я вздрогнул от удивления.
- Что?
- Вы спросили, как давно мы воюем. Эта война началась в тысяча семьсот пятьдесят шестом году,- невозмутимо ответил он.
Вот дьявол.
- Черт возьми, Грей! Вы делаете такие огромные паузы в разговоре, что я забываю, о чем вообще шла речь!
Джеймс рассмеялся так, что едва не выронил из рук бокал. Его дьявольский смех разнесся по углам каюты, в единственном глазе капитана плясал жаркий огонь камина.
- Интересно, откуда у Вас привычка вот так смеяться?- поинтересовался я.
- Как? - ухмыльнулся британец.
- Так... загробно?
Новый взрыв хохота раскатился по комнате. Да что я сказал такого? Что ты заливаешься, щенок? Джеймс откинулся на спинку кресла и повернул ко мне довольно улыбающиеся лицо.
- Не имею ни малейшего понятия, адмирал.
- А в семье у Вас ни у кого нет схожих привычек? Быть может сестра-близнец тоже...- собирался сострить я, но он не дал мне договорить.
- Заткнитесь!- вдруг громко и властно произнес Грей.
Но останавливаться я уже не собирался. Мне надоело, что он часто прерывал меня, не давая досказать. Откуда я знаю, что заставляет эту полоумную бестию так быстро менять настроение, так пусть сначала дослушает.
- ... так же дьявольски смеется?
- Я сказал, заткнитесь!
- Быть может она и внешне на Вас похожа? И привычки у Джейн такие же ненормальные?
- д' Арвен, Вашу ж ма...
- Похоже, в Вашей семье своеобразное чувство юмора, назвать двух детей почти что одним именем, Джеймс и Джейн...
- В последний раз повторяю, закройте свой поганый...
Азарт вспыхнул во мне пожаром, вино играло в крови и слова вылетали будто против воли.
- ... Вас с ней не путают, когда Вы рядом стоите, нет? Так просыпаешься утром, а вроде засыпал с девушкой, а тут смотришь – это …
Нож, еще секунду назад лежащий на полу среди раскиданных вещей воткнулся в спинку кресла в сантиметре от моей шеи, и вдруг лицо адмирала оказалось напротив моего.
- Она умерла месяц назад,- очень четко, почти по слогам произнес Грей,- Джейн убили.
В следующее мгновение дверь в винный амбар с треском захлопнулась, и я остался в пустой комнате наедине с огнем камина.
Абсолютно не к месту я заметил, что его французский намного лучше, чем мой английский.Последние слова британца кнутами хлестали и били меня изнутри. "Она умерла." Весь алкоголь мгновенно выветрился из моей головы. Сознание прояснилось. Кораллы, да что же я такое нес? Какой черт потянул меня за язык говорить ему все это? Конечно, можно было гордиться, я достал самую больную рану британской сволочи, но что-то особой радости у меня это не вызывало…
Тишину разбавляли лишь мелкие капли дождя, стучащиеся по доскам снаружи. Я чувствовал себя последней свиньей. И плевать мне на то, что он враг и ублюдок! (Что это я, совсем пить разучился? Что несу?) И будь он хоть тысячу раз подонком... он все же человек. А, Мишель, соберись! Он убил мою команду, утопил мой флот! Так какого дьявола?! У каждого из нас есть в душе тайный заветный закоулок, куда мы ни за что никого не пустим. Там хранится самое для нас дорогое. Только что, я едва ли не плюнул ему в душу. Можно было раньше догадаться, достаточно только вспомнить, как он отреагировал на ее имя в прошлый раз!.. А, черти!
С другой стороны, пусть помучается, как я. Мое море, мой флот и мои люди – вот и все что у меня было. Еще страна, за которую я не раз оказывался у двери на тот свет, но это не счет… Вот черти морские…
Я просто кретин. Лучше бы Грей кинул нож и не промахнулся. Я точно знал, что он сделал это нарочно. Во Франции британский адмирал слыл сыном Робина Гуда за поразительную меткость, говорят, он попадал в грошовую монету с расстояния выстрела.
Собственная совесть меня пытала. Пить столько нельзя,- решил я. Ну какой нормальный мужчина и офицер попрется к своему врагу просить прощения? Черта с два!
Не знаю, сколько еще я так просидел, но вскоре совесть взяла надо мной верх, и я направился к винной, по дороге ругая себя за мягкость и дуболомство. Кретин, не иначе. Даже напиться нормально не можешь, сразу прет из всех щелей всякая сентиментальная тина! Тряпка ты, а не мужик.
Дверь приоткрылась с тихим скрипом.
- Грей, я...
Комнату едва освещала оплавленная по краям свеча, стоящая прямо на полу посреди комнаты. Почти половину противоположной стены занимало огромное окно с массивным подоконником, на котором, прислонившись виском к стеклу и опираясь спиной о стену, сидел капитан. В руке он держал открытую, практически пустую бутылку крепкого рома. Джеймс обернулся.
Я так и замер на пороге. Повязки на левой стороне его лица не было, на меня смотрели из сумрака комнаты два огромных карих глаза. Дьявол… Вопреки моим ожиданиям, на лице британца не было ни увечий, ни шрамов, ни ран. Второй глаз ничем не отличался от первого, для чего нужно было все это время носить на лице повязку, я не понимал. Тоже мне, развел маскарад.
- Вы... простите меня, Джеймс,- Я подошел к нему, не отрывая взгляда от лица адмирала,- Мне не стоило так много пить.
Он покрутил между пальцами пробку от вина и криво ухмыльнулся.
- Мишель, заткнитесь, вы пьяны. Завтра пожалеете об этих словах,- тут мне захотелось протестовать и бить стекла, доказывая, что я в сознании и трезвом уме, но сил на это не было. Черт, видимо и правда…
Он перевел взгляд на стекло.
- Посмотрите.
Я покорно подался вперед, сел на подоконник (голова немного кружилась) и, проследив взгляд Грея, посмотрел за окно. Там темнота неба сливалась с темнотой моря, образуя великолепное сплетение стихий.
- Если души погибших отправляются на небеса, то они смотрят на нас с этих звезд,- продолжил капитан. Вглядевшись, я увидел, как крошечными искрами на темно-синем небосводе мерцали звезды,- Я многих дорогих мне людей проводил на тот свет, адмирал. И мне бы совсем не хотелось, что бы они умирали навсегда. Пока мы помним их, они живы. Мы дарим им жизнь в наших сердцах. Вы никогда не замечали, что самые большие звезды- это те, что видны с моря? Никогда. Но это так. А то, что я – тварь последняя, тут спорить не буду. Успокойтесь, я еще дам Вам возможность меня прикончить.
Ага, само собой, щенок бесхвостый.
Голос Джеймса был неузнаваем. Казалось, капитан, отдававший приказы сегодня во время шторма, и человек, сидящий сейчас со мной рядом, были двумя разными людьми.

***
Измотанные борьбой со стихией, мирно спали матросы. Ночь, укрывшая море черным широким одеялом, продолжала поливать Землю дождем. Два адмирала глядели в небо и говорили. Говорили о мире и войне, о солнце и звездах, о живых и мертвых, о пустом и прекрасном. Два смертельных врага, какой-то странною невидимою волей читавшие души друг друга.
- Я все никак не могу понять, дьявол Вы или ангел,- продолжил я. Стоило вспомнить, как отважно капитан бросился спасать мальчишку-юнгу, едва не сорвавшегося во время бури с высокой мачты и то, как равнодушно Грей отдал приказ добить моих солдат уже после того, как они сдались.
- Не примеряйте на меня ни рога, ни крылья. Все мы в душе черти и святоши.
- Это просто игра слов.
- И не более, Вы правы. Но я настолько же сатана и святой, как и любой другой человек.
- Я бы так не сказал…
- Ерунда.- Джеймс поглядел на бутылку в своей руке, -А я все пытаюсь напиться, да не могу. Верите, нет? Не позволяют ни долг, ни совесть, ни память… Возьмите,- он протянул мне ром.
Я вытянул руку и вдруг в глазах у меня потемнело от боли. Тело скручивали судороги, рука горела. Я схватился здоровой рукой за плечо, уже не понимая, что происходит вокруг. Адские волны боли перекрывали сознание, от раны вверх и вниз стягивало мышцы, причем настолько сильно, что моя рука тряслась.
Тут что-то буквально выдернуло меня из приходящего забытья; мне показалось, что кто-то окунул меня лицом в кипяток.
Я широко распахнул глаза и схватился руками за голову, в нос резко ударил едкий запах рома. Рукавом рубашки я стер с лица то, из-за чего кожа на нем горела. Оказалось, что я лежу на полу, а передо мной с бутылкой рома в руке на колеях сидит Грей.
- Спокойно, Мишель,- взволнованным голосом выкрикнул он,- Сейчас!
Джеймс на минуту исчезает из моего поля зрения. Только сейчас до меня доходит суть произошедшего: от резкого спазма я начал терять сознание, и тогда капитан плеснул мне в лицо это пойло.( После шторма на моем лице осталась россыпь мелких ранок, которые так обжигал ром.) Все это было, несомненно, правильно и разумно (по крайней мере, в чувство я вернулся мгновенно), но теперь кроме боли в руке, меня мучило еще и жжение... Фигура Грея вновь возникла передо мной.
- Сможете подняться?
Я приподнялся на локтях, но от лишнего давления плечо отозвалось еще одной вспышкой боли. Из моего горла вырвался не то стон, не то хрип, и Джеймс подхватил меня, не давая вновь упасть. Он поддержал меня за спину, помогая сесть. Я сел и оперся спиной о стену. Грей придвинул ко мне Бог знает откуда притащенный им таз с водой, резким движением оторвал полосу ткани от своей рубашки, и, мягко убрав мои руки, стал протирать мне горящее лицо. Я открыл глаза, жжение понемногу отступило. Капитан отодрал от пола уже почти приросшую к нему благодаря накапавшему воску свечу, и поставил ее рядом с собой. Чуть приподнятые брови, широко открытые глаза и сжатые в тонкую линию бледные губы придавали адмиралу еще больше сходство с девушкой. Закончив с остатками рома на моем лице, он аккуратно, стараясь не задеть кожу, разрезал ножом рукав моей рубашки и распустил перевязь. Я старался не смотреть на рану, зная, как ужасно она выглядит. По телу прошла очередная волна боли, когда его пальцы коснулись края раны. Лицо Грея дрогнуло.
- Всевышний...- тихо вымолвил он,- Адмирал... сударь... Вы просто кретин!
Я рассмеялся. Ей богу, если бы все это произошло в другое время и в другом месте, я бы вызвал этого нахала на дуэль. Но сейчас его слова прозвучали настолько абсурдно и одновременно точно, что я мог только безудержно хохотать. Кошмар какой, Грей - истинный британец - даже ругаясь, он все так же держит меня на расстоянии уважительного "Вы", и откуда в них столько чопорности? Какой же ты странный, чертенок.
Джеймс глядел на меня во все глаза. Признаться, когда их стало два, мне показалось, что его лицо чуть помолодело. Хотя куда уж еще?
Что бы там ни было, я легко читал по его глазам, что он встревожен. Да какое там "встревожен", Грей в тихой панике. Да. Почему-то эта мысль показалась мне странной. Ему скорее захочется убить меня, чем… волноваться? Давно меня никто на жалел. Офицеры на этой войне - лишь разменные монеты, нашу смерть не оплакивают те люди, что звались друзьями. Да и кто станет баловать меня состраданием? Весь наш высший свет... они готовы часами обсуждать модные романы или очередного погибшего соотечественника, занимавшего высокий пост; они могут поохать, сделать для приличия грустные глаза, но все это - лишь театр и фарс. Никого им не жаль. Зато повод для сплетен.
Капитан окунул тряпку в воду и, помедлив, стал стирать с раны присохшую корку крови.
- Кретин, невероятный кретин...- как зачарованный повторил он,- Если Вы так хотите подохнуть раньше времени, сбросились бы за борт - и все дела, так нет же, вы сначала дождетесь пока у Вас начнется заражение крови и Вы тихо умрете у меня в каюте на пятый день плавания! Нет уж, не выйдет.
Я не мог заставить себя прекратить улыбаться. Наверное, это легкая форма истерического смеха - не слезающая с лица улыбка. Грей был прав, я кретин. Что мне стоило сказать ему раньше, пока боль еще не была настолько сильной? Гордость мешала? А не пошли бы вы к темному?..
Джеймс водил влажной тканью вокруг раны, раз за разом смывая очередной слой крови. Что-то в его облике казалось мне противоречивым. Как у матроса могут быть настолько тонкие пальцы? Стать адмиралом в таком юном возрасте можно было только пройдя какое-то немыслимое испытание судьбы, за которое наградой ему и послужило звание. Но как, море меня побери?! Такого добиваются только потом и кровью. Я знаю, я сам в свои двенадцать лет сбежал из дома и пошел юнгой на первый же корабль. Я помню, что пришлось пережить, я помню бессонные ночи, стертые ладони, кровавые волдыри на них; я помню, как гамак в общей каюте казался раем после череды бессонных дней и ночей на пустой желудок, когда под шквалом волн ломались паруса. Все это оставляет на нас метки. У матроса сильное тело, потому что слабый не выживет в шторм, и грубые руки, привыкшие тащить канаты и держать штурвал. Не понимаю... В то же время Грей не был выскочкой, которого могли продвинуть по службе друзья и родственники, такие офицеры редко выживают после первой битвы. Я видел Джеймса в бою, я видел его во время бури. Нет, этот человек давно знаком с морской стихией, ему довелось разобрать голос моря и покорить его синеву...
- Вам повезло,- сердито проговорил капитан, откупоривая какой-то пузырек,- еще день-два и рана начала бы гнить,- пробка с треском вылетела, и я почувствовал запах трав вперемешку со спиртом. Похоже, это какая-то лекарственная настойка.
- Нет, я не могу понять,- вновь завелся он,- Что ж вы молчали как шведский пленный на допросе?!
- Вот еще не хватало мне плакаться Вам в жилетку из-за какой-то царапины,- улыбнулся я.
Джеймс что-то пробубнил себе под нос и накапал на края раны отвар. Кожу немного щипало, но боль будто бы даже начала спадать.
- Меня так трогает ваша забота, Грей.
Он поднял глаза.
- Что?
- …Мне даже уже страшно: вы так заботитесь обо мне, так что вы могли делать с моим телом, пока я был в беспамятстве…
Джеймс аж заикнулся.
- Ч-что?!
Ой не нравится мне его реакция!
- Помнится, когда я очнулся, у меня все тело болело…
- Адмирал!- он отшатнулся,- На что вы, черт возьми… К чему вы клоните?!
- К тому, капитан, что нормальные мужчины врагам кровь тряпочкой не вытирают!
- А будь я женщиной, вас бы все устраивало?!
-Да! Да, черт возьми, Грей!
- Ну простите, вот тут я ничего не могу изменить!
- Одно дело, когда девичьи руки касаются пленного, и совсем другое, когда за это берется мужчина и офицер, тем более не врач, а военный!
Капитан шумно выдохнул и продолжил стирать ошметки крови, опустив глаза.
- Успокоились?
- Да…- Мачту вам в палубу, и когда я разучился пить?
На мгновение в комнате воцарилась тишина.
- Как вы попали на флот?- неожиданно для самого себя спросил я. Странное дело, когда я говорю с ним, мысли удается держать в пределах головы довольно недолго. Постоянно хочется выдать их вслух.
- Хм...- Грей туго перевязывал мое предплечье,- Пожалуй, я оставлю этот вопрос без ответа. Эта история слишком длинная, да и не моя. Если кратко… Я спас Его Высочество от смерти.
В огромное окно пробился первый проблеск света. А вот и утро...
Джеймс закупорил пузырек и поднялся на ноги. Я последовал его примеру. Уже пора возвращаться в камеру, но у меня остались недосказанные слова.
- Грей?
Он переводит взгляд с окна на меня и вопросительно вскидывает брови.
- Пока Вы еще не прогнали меня обратно в клетку,- капитан довольно ухмыляется,- объясните мне, зачем нужен был весь этот цирк с обещанием пощады моих людей в случае, если мы сдадимся? Когда Вы сказали, что если я добровольно сдамся в плен, Вы отпустите флот Франции, в день нашего сражения. Вы казались мне человеком чести, почему на поле брани вы не сдержали слово?
К последнему предложению мне безумно хотелось добавить обращение «подонок». Тот день я никогда ему не прощу. Ублюдок… британский.
Грей рассмеялся. Громко и искренне. Но все тем же дьявольским смехом.
- О чем Вы, Мишель? Вы сами напали на мою команду,- спокойно ответил он.
- Не дурите. Быть может, я и потерял тогда сознание, но на мою память это никак не повлияло!- если он так хочет меня поводить за нос… Не выйдет, щенок.
Капитан вдруг помрачнел и на секунду изменился в лице.
- Хм… Ну раз с памятью у Вас все в порядке, то простите. Не получилось, а жаль,- как-то задумчиво добавил он,- Ваша память не подведет Вас , сами дорогу до камеры найдете?
- Найду,- буркнул я.
- à la guerre comme à la guerre*,- прошептал он. Странно, в голосе британца мне послышалось удивление.
В комнате становилось все светлее. Ну и черт с Вами. Я захватил с собой бутылку рома как компенсацию и ушел, оставив Грея стоять перед погасшей свечой.

*На войне как на войне (фр.)- в значении «все средства хороши».

***

Над волнами Атлантики чернели мачты кораблей. Два великолепных офицера, два заклятых врага, два лучших адмирала Европы впервые встретятся в бою. Шторм и ливень сдирают паруса, в стихийно звериной страсти стараясь порвать канаты. В глазах блондина отразится великолепный британский флот. Его противник силен: держава, со всех сторон окруженная водой, всегда славилась грандиозными морскими победами. Каков Вы в сражениях, господин Джеймс Грей? Как Вы ведете тактику? Адмиралу не раз приходилось слушать байки про Ваши победы. Вы слывете сильным стратегом, так ли это?
Правый, не скрытый повязкой глаз британца, проскользнет по кораблям адмирала д’Арвэна. Они разбиты на две части, примерно пополам. Французы перекинули сюда огромные силы, но все же не превосходящие по численности английские. Знал бы, что отнесутся к битве так серьезно, взял с собой больше кораблей. Хотя, к чему это?..
Время летит, и Мишель уже начинает подозревать засаду – слишком долго тянется это затишье. Ноябрьский ветер треплет взъерошенные волосы. Адмирал отсылает один из трех своих дивизионов ко входу в бухту. Уж если удар будет нанесен со спины, то это не станет неожиданностью. И тут от флотилии его противников отделяются три небольших корабля. Они плывут клином, тот, что в середине, приближается быстрее. За его спиной кто-то начинает готовить пушки. Но адмирал поднимает руку и объявляет:
- Не стрелять.
На кораблях белые флаги. Пришли сдаться до начала боя? Как это не похоже на Вас, Грей. Говорят, вы неустрашимы. Бесстрашны. Или Вам не импонирует количество французских судов? Или это ловушка? Хотя это судно скорее напоминает лодку, чем флагман, ни одной пушки, никакой защиты. Плывет, как еще не разваливается. Первый корабль останавливается в нескольких метрах от носа «Soleil-Royal». Флот д’Арвэна надежно укрывают своды бухты Киберон. Человек сбрасывает якорь и подходит к самому носу судна.
- Адмирал Мишель д’Арвэн!- у говорящего спокойный взгляд, камзол главнокомандующего и штормовой ветер за спиной, что так и норовит сорвать с головы треуголку,- К Вам обращается адмирал Британии Джеймс Роквуд Грей!
Мишель подходит ближе к основанию бушприта.
- Я весь внимание, сударь! Вы пришли сдаться?
- Нет!- разносится над волнами,- Я пришел предложить Вам сделку.
Команда сзади возмущенно шумит, но французу уже интересно. Тылы флота закрыты, глупо ждать засады. Раз уж капитан « Джордж Рояла », одного из лучших королевских судов, в одиночку приплывает к нему на крошечной, ничем не защищенной посудине… Значит дело стоит разговора.
- Говорите, адмирал, мои люди не станут стрелять.
-Хорошо,- Грей улыбается и смахивает с лица капли дождя,- Я предлагаю Вам обмен: Ваша свобода взамен жизней всех моряков на этих кораблях!
Мишель удивленно поднимает плечи. А британец настолько самонадеян. Сдаться без боя? Жизни солдат и матросов?
- Если Вы так уверены в победе, почему бы Вам просто не вернуться к своим людям и не атаковать нас?
- Потому что мне не нужна их смерть!- честно отвечает Джеймс,- Мне нужны лишь Вы как пленник в подарок королю, так зачем лишний раз пачкать руки о чужие оборванные жизни?
Ветер кидает светлые волосы адмирала из стороны в сторону. «Глупец. Мальчишка».
- Нет. Возвращайтесь назад и командуйте о начале боя, Грей!
- Вы застрелите меня в спину.
- Слово офицера, нет. И никто из моей команды этого не сделает. Я убью Вас в честном бою!
- Как скажете.
Маленькое судно отплывает. Два же других не трогаются с места, утыкаясь носами в корабли французов.
- Капитан!- кричит кто-то,- Те два корабля, они без экипажа!
-Что?- не понимает он.
- На них никого нет, ими никто не управляет!- присмотревшись, капитан видит, что штурвал на одном из них подперт доской, а к основанию бушприта привязан обрезанный канат. Будто его тащили за собой на буксире.
Судно Грея добирается до линии построения англичан.
- Такого не может быть! Зачем тогда…- адмирала как волной накрывает дурное предчувствие,- Быстро, все уходите оттуда! Отвести суда от этих двух кораблей! Мы дол…
Два взрыва, один за другим. Яркие вспышки, озаряющие штормовое небо с двух сторон. От ударной волны построение сбивается, корабли стукаются бортами и бьются друг о друга. Крики.
Кареглазый адмирал, глядящий с борта британского «Рояла» на два судна, доверху начинённых бочками пороха, снимает шляпу и прижимает ее к груди. Одними губами, чтобы никто не увидел, шепчет: «Простите…». Со стороны этот жест кажется издевательским, иронично-скорбным.
Треть флота уже не сможет дать сопротивление, корабли повреждены, построение разрушено. Британские флагманы равной колонной надвигаются на ослабший отряд д’Арвэна. Тот наскоро раздает команды, пытаясь спасти остатки флота. Ледяной ветер и хлесткий дождь бьют по щекам, команда путается в приказах, отступление получается каким-то паническим. С такими силами шансов на победу нет совсем, тем более подмога стоит слишком далеко, прикрывает спину… В то время как удар был нанесен в самое сердце.
- Я еще раз предлагаю Вам, адмирал, сдайтесь в плен и никто более не умрет!- голос Грея раскатился по морской глади, «Роял» идет чуть впереди флота. Промокшая фигура Джеймса едва различается сквозь пелену ливня и брызг.
Мишель сжимает кулаки. Была, не была. К дьяволу честь и свободу. Уходите, ребята.
- Я согласен!
Боцман кричит ему что-то, хватает за рукав, но адмирал уже все решил. Он вырывается из его рук и командует подойти к «Джордж Роялу » вплотную. Грей вскидывает руку, запрещая открывать огонь, наблюдает как француз и несколько его матросов перебираются на борт, и подходит к д’Арвэну.
- А вы честный человек. Я отплачу Вам честью за честь.
Разворачивается на пятках, делает несколько шагов к своему помощнику, небрежно бросает ему на ходу: «Отходим, мистер Виллиамс.» и скрывается из виду, пускаясь с палубы.
Ветер завывает так, что его слова не слышны пленным, стоявшим в паре метров от Джеймса. Боцман провожает капитана взглядом, и, удостоверившись, что тот ушел, вытаскивает из-за пояса пистоль. Выстрел пронзает тишину, становясь для англичан командой к нападению.
-В атаку!- выкрикивает Виллиамс и срывается с места.
Адмирал Франции выхватывает свой клинок, защищаясь от удара чьего-то морского кортика и сражение все же начинается.
Когда его с силой ударят по голове плоскостью сабли, он еще успеет увидеть, как Грей выбегает на палубу. Он абсолютно уверен, что последние слова капитана «Рояла» боцману Виллиамсу звучали не иначе, как «Начать атаку.»
А Джеймс точно будет знать, что Мишель все же решил еще побороться вопреки данному слову.

***
Как же надоело просыпаться под гул английской речи, спросонок режущей слух. Я поднялся с кровати и прислушался, стараясь разобрать, по какому поводу собрание матросов на палубе. Люк так и не починили, и все слова я слышал отчетливо, будто разговаривали где-то рядом.
- Господа!
Грей пришел… ну конечно, куда без него. Галдеж мгновенно утих.
- Вам наверняка интересно, зачем я вас собрал. Дело вот в чем: не далее как вчера вечером…
О, как высокопарно обращается к матросам. Совсем с дуба рухнул.
-… я решил, что один из вас достоин чести большей, чем он обладает сейчас. Я хочу спросить у вас,- на палубе воцарилась мертвая тишина ( среди матросов практически невозможное явление)- В день нашего сражения при Кибероне, когда я пленил Мишеля д’Арвэна, кто отдал приказ добить французов?
Голос Грея звучал дерзко и торжественно.
Что? Кто отдал приказ? Мне показалось, что я ослышался. Что, к чертовой матери, тут творится?!
- Я!-радостно ответил ему сиплый бас. Где-то я уже его слышал.
- Мистер Виллиамс! Подойдите ко мне.
Несколько глухих шагов под восхищенный шепот команды.
И вдруг, неожиданно для всех, Грей отвесил ему звонкую пощёчину.
По теням на полу у люка я понял, что от силы удара и неожиданности боцман отшатнулся.
- А теперь слушайте меня, подонок,- ледяной и чуть хриплый голос. Джеймс говорил тихо, но при этом его слышали все без исключения,- Это вам за оскорбление моей чести. Вы нарушили слово данное мной, опозорили меня перед Англией и Францией. Вы обеспечили мне репутацию бесчестного человека, Виллиамс. Можете драться со мной. И пусть вы не благородных кровей, но я скрещу с вами шпаги или стану стреляться. Как вы решите.
Шорох ткани и шлепок. Видимо, Грей кинул ему в лицо перчатку.
- Но это наши с вами личные разногласия. А вот смерть тысяч обманутых матросов, таких же как вы, я или моя команда, просто воюющих за другую страну; ее я оставляю на вашей совести. И пусть Господь будет вам судиею!
- Но я…
- Шпаги или пистоли?-льда в голосе капитана хватит на весь мировой океан.
- Капитан, я не буду драться,-выдыхает боцман.
- Ступайте. За невыполнение приказа во время боя вы проведете трое суток в карцере.
Все встало на свои места. Честь и трусость, обещания и предательство. Как по нотам. Я встал с кровати и почувствовал, как к голове накатывает приближавшееся похмелье. Ну нет уж, мне еще нужно сегодня поговорить с капитаном. Я выпил положенный мне стакан ледяной воды, обнаружившийся все так же на полу, и прилег обратно, наблюдая, как за иллюминатором гаснет солнце.

продолжение следует...

@темы: Проза

---

точки

[Capitaniv]

условное наклонение не по мне
надсадою веет от многоточий
чем хочешь сильнее тем больней
неисполненье того что хочешь
логичнее сразу поставить точку
просто взять и поставить точку
жирную жирную жирную точку
или даже еще жирней

так однажды я встречусь с Нею
и назову ее нежно по имени
так нежно как только я и умею
а вымолвив имя ее – онемею
просто слов не останется больше
а те из них что до этого я обронил
всё неосязаемей выше тоньше

или еще вот – рожусь я сам
в дочери сыне еще раз в дочери
в строчках раскиданных по листам
полных каракулями полночными

в них всех заложено «если бы»
а я буду жЁсток уж быть так быть
любить так любить тетрум нот датум
во всем и всегда ставить точки надо

но точку вчера я поставить забыл
и начал сперва жить без точек
после
забыл запятые лишь ставлю прочерк
вместо тире
кавычки беру взаймы

у речи прямой для «если бы»
словно судьбе создаю оправу
я – обесточен ни левый ни правый
берег не виден моей судьбы
лодка несется по воле ветра
волны алкают ее борта
Господи Боже в какое лето
я жирной точкой стеку с листа
хочется верить что нету точек
даже если и выйдешь весь
Ангел-хранитель когда нет мочи
ты по башке меня точкой тресь!

@темы: Стихи

---

[Erick-York]

мимолетность.

снова мое падение на экране -
розовые разводы в холодном свете;
перестаем говорить, начинаем петь, и
голос почти что ранит.
снова мое давление подскочило:
звуки берут толпу за живое, тянут -
это мое падение на экране
через себя через силу.

снова не добежали. горят билеты.
в книгах уже записаны наши бредни.
съешь меня целиком, я теперь безвреден,
но не вскрывай конверта,
если на нем указано мое имя -
там или боль, или смерть, или что похуже.
я распахнул объятья - иди ко мне, ну же! -
и тебя не отнимут.

снова мое падение повторилось.
всё, что не смог продать, поедаю в спешке;
и офицеры курят, и курят пешки,
а король обессилел,
и королева делает шаг навстречу
новому претенденту на безупречность.
он распахнул объятия, стало легче...
треснула вечность.

@темы: Стихи

---

[Rowana]

Не забывай тех, кто еще называет тебя по имени,
Поверь мне, что именно
Так замыкается круг истории.
Ты, конечно же, знаешь: все, что случилось, того не стоило,
Но на самом деле у нас с тобой не было даже выбора -
Мы из этой страшной игры перед самым финалом выбыли.
Я навстречу к тебе иду по дороге, что сплошь из выбоин
Состоит,
По шагами/слезами меченной территории.
Слишком сложно закончить то, что кажется очень простым на вид.
Никому не говори о том, что до сих пор изнутри болит,
Оставайся нем.
Ночью красное солнце камнем лежит на дне.

Вспоминай меня каждый раз, когда месяц становится старым,
И не думай, что скажут однажды небесные комиссары,
Возвращайся ко мне -
Поворачивай вспять колесо сансары.

@темы: Rowana, Стихи

---

***

[rockatansky]

солнечным утром, розовым, как гранат...

солнечным утром, розовым, как гранат,
я, постаревший с прошлого променада,
вдруг наконец понимаю, что мне не надо
песен чужих морей, барселон, гранад.
здешнее море пахнет как лимонад.

чалой верблюдицей море качает чаек,
чайная пена его замирает на самом дне,
на плите песчаника хлопая, как початок,
лопочущий на огне.

и я забываю, где у меня болит —
в новых сандалиях сверху спустилось лето.
солнце стекает по линии кармелит,
бьётся в висок, как выстрел из пистолета.

лето явилось, взятое с потолка,
на голубом причале, где я пока
оберегаю веру, что ты ребёнок.
где за спиной толпа городских гребёнок,
чешущих облака.

@темы: Стихи

---

[bel Enlil]

К П*****

Четыре шпиля на закате,
И небо тает, посерев.
Мы повзрослели слишком рано,
Гадюку на груди пригрев.

Холодное, нагое тело,
Шипя, вилось кругом огня,
Доверчивой душой вертело,
Как колокольчиком, звеня,

Душило, пело и играло,
До самой мякоти, до дна
Пробив железное забрало
Весною на исходе льда.

Бумажно-тусклые чернила
Не алые, но вспомним вновь:
От меди кровь бывает синей -
Синее стада бурунов.

И в трех четвертых от полночи
Змея ощерит смрадный зев,
Заглядывая прямо в очи,
В зеленый и бездонный гнев.

А после поздно сомневаться,
Что благодарности не жди
От ледяной и лживой твари -
Гадюки, гретой на груди.

@темы: Стихи

---

[bel Enlil]

Гостья

Под старым фонарем круг света лёг.
Над Кёльном звонким ночь - узорный полог,
И вечер будет так беззвездно-долог,
Как в пламени погасшем уголёк.

Тепло камина по трубе уйдёт
В мир черепиц и слуховых окошек.
И с пением гонимых ветром кошек
Весною ранней снег еще метёт.

Порошей сыпкой в двери заходя,
Она рисует белые оковы,
Храня в сугробе след слепой подковы
Коня кареты старца-февраля.

@темы: Стихи

---

Последний подвиг Геракла

[vitasov79]

Новая Зеландия божественно прекрасна. И я не удивилась,что местом съемок сериала «Удивительные странствия Геракла» был выбран именно этот восхитительный остров. Где еще и жить древним богам,как не здесь,хоть эти боги и греческие. Такую зеленую траву я видела разве что в Исландии,да еще на Аландских островах. Краски были такими яркими,что резало глаза. Ковер сочной зелени,щедрой рукой брошенный на равнины и холмы,звенящий хрусталь сбегающих вниз горных ручьев,заснеженные горные вершины и высокое синее небо. И искристое,щедрое солнце,дающее жизнь всей этой красоте. В общем,один из прекраснейших уголков Земли дарил мне истинное наслаждение,и я старалась впитать в себя каждое мгновение,проведенное здесь. Мой статус туриста позволял провести в этом раю только три недели,но мне повезло,потому что удалось,хоть и на расстоянии,понаблюдать за работой команды,чей упорный труд воплощался в шикарное и захватывающее действо на экране. Наш небольшой,но уютный отель,зеленый и солнечный,стоял на окруженном лесом холме,а ведущая вниз тропинка сбегала к живописному озеру,наполненному чистейшей горной водой. И всего в километре от отеля начиналась обширная съемочная площадка,представлявшая собой маленькую страну. Живописные декорации-города,стильные актеры в не менее живописных костюмах так неотразимо вписывались в пейзаж,что их исчезновение стало бы потерей. Туристов в это время года было не много,и в перерывах между съемками мы свободно бродили среди декораций,а часть актерского состава и технического персонала жила в нашем отеле. Правда,на главных героев удавалось полюбоваться только издали,но мы,простые путешественники,были довольны,что смогли прикоснуться к волнующему и волшебному миру искусства. Шел седьмой день пребывания в этом прекрасном месте. Я уже освоилась и смело прогуливалась по окрестностям,каждый раз выходя к величественному и огромному океану,который,как магнитом,притягивал меня к себе. Я могу не отрываясь смотреть на него целый час,а потом уйти,восхищенно думая о том,что тайну этого величия и этой загадочной красоты не разгадает никто и никогда. Бродя по пляжу,я наблюдала,как на пустынной полоске сырого песка остаются мои следы. Они тянутся за мной одинокой цепочкой,и эта суровая природа вокруг еще больше напоминает об одиночестве из-за скрывшегося вдруг солнца. Серое небо и океан,похожий на пока лежащую,но приглушенным рычанием предупреждающую о своем грозном характере,собаку не оставляли сомнений в том,что Зевс-громовержец и весь его богоносный Олимп где-то совсем рядом. Я прошла по пляжу несколько сотен метров,и ,недалеко от выступающей в море скалы, свернула в лес. Не слишком широкая тропинка извивалась среди деревьев с густыми зелеными кронами,пышных кустарников,чьи листья напоминали папоротник,сочной травы и другой буйной растительности,которой Господь щедро наградил эту землю. Опять выглянуло солнышко и тонкими лучиками просачивалось сквозь листву. Любуясь,как солнечные зайчики золотыми пятнами ложатся на листья,я услышала какой-то шорох. Через несколько секунд из леса на тропинку рядом со мной вышел мужчина. Не очень высокий,но прекрасно сложенный блондин с вьющимися волосами до плеч и спадающей на лоб пушистой челкой,с серыми глазами,в странной рубашке без рукавов,из которой была видна его широкая грудь,и в странного фасона кожаных штанах. Честно говоря,появление такого удивительного персонажа было несколько неожиданным для меня и я остановилась,смотря на него с некоторым любопытством,да и дальнейшее движение было затруднено,потому что мужчина преградил мне дорогу.
- Добрый день,мисс,-обаятельно улыбнулся блондин,-вы не видели здесь Геракла?
- Извините...кого?
- Такого большого,высокого человека,одетого примерно как я,только рубашка у него желтая.
- Мне очень жаль,но за последние двадцать минут я вообще никого не видела. Кажется,на этом острове очень мало людей.
- Да,верно,но сейчас нам угрожает опасность,хоть нас и не много.
- Какая опасность?-в первый момент я даже подумала,что не правильно поняла своего собеседника,но,к сожалению,я не ослышалась.
- С гор сошла снежная лавина,и по прогнозам в ближайшие два дня ожидается еще один сход. Эта лавина нас не задела,но следующая может пойти прямо на нас. Придется на несколько дней прекратить работу,а Кевин куда-то исчез и кажется,даже не переоделся.
В голосе мужчины слышалась явная озабоченность. Мне хотелось успокоить его.
- Может быть,он просто отошел не на долго.
- Его нет уже два часа.
Мужчина посмотрел мне в глаза.
- Вам лучше вернуться домой,сейчас здесь опасное место для прогулок.
- Да,конечно. Спасибо за предупреждение. Я уверена,что вы найдете своего друга.
Тут по тропинке, навстречу нам ,вышли еще двое мужчин,одетых на этот раз в обыкновенную джинсовку.
- Эй,Майкл,-окликнули они блондина,-ну,что?
Мой симпатичный собеседник повернулся к ним:
- Ничего,никаких следов,как сквозь землю провалился.
- А если он действительно куда-нибудь провалился?-развел руками один из подошедших мужчин.-Черт,придется вызывать спасателей.
Майкл стоял,поставив руки на пояс и опустив голову
- Ну,же,Кевин,где же ты?
Я уже поняла,что встретилась с нашими соседями-кинематографистами,но ситуация не позволяла ни восхищаться этим,ни удивляться этому. Хотя,честно говоря,я все равно удивилась. «И бывает же такое».Пожелав им успеха в поисках главного героя,я отправилась по направлению к отелю. Я хорошо знала ведущую к гостинице тропинку,потому что уже не раз ходила по ней,но мысль о Геракле не шла у меня из головы. Мне хотелось найти его и предупредить об опасности,но,в то же время,я понимала,что если за дело возьмутся спасатели,мне останется только уступить дорогу профессионалам. Я брела по лесу,размышляя об этом,и разум говорил,что надо вернуться в отель,а жажда приключений,витавшая в этом волшебном воздухе и проникающая вместе с ним в каждую пору на коже,толкала меня на не безопасный,но увлекательный путь. Дойдя до подножия холма,на котором стоял отель,я остановилась,мучаясь сомнениями,но через несколько секунд решительно повернулась и пошла по берегу озера в сторону леса. Осторожно передвигаясь по лесным тропинкам,я внимательно прислушивалась ко всем звукам,доносившимся до моих ушей,озиралась по сторонам,в надежде,что в просвете между деревьями мелькнет желтая рубашка или просто фигура крупного человека,так как была вероятность,что Кевин переоделся перед тем,как исчезнуть. Оторвавшись на мгновение от своих поисков,я заметила,что почти вплотную подошла к одной из покрытых снегом гор,являвшихся неотделимой частью здешнего пейзажа и разделявших живописную,зеленую долину на две части. К сожалению,я не знала,с какой горы и с какой стороны сошла лавина,и не знала,откуда ждать следующей. Постояв немного в нерешительности,я подумала,что надо двигаться вдоль склона. Вероятность,что я встречу Кевина на этом маршруте была минимальной,но если мне повезет,я первой предупрежу его об опасности. Идти было не трудно,но периодически попадавшиеся на пути валуны,темными пятнами разбивавшие зеленый пейзаж,несколько затрудняли движение. Гора оказалась больше,чем я ожидала,и,обойдя ее почти целиком,я уже начала уставать. Краем глаза я уловила какой-то блеск. Обернувшись в сторону леса,я увидела мерцающий огонек сквозь ветви деревьев. Не слишком надеясь на удачу,я двинулась на встречу этому огню. Через несколько минут я увидела перед собой спину сидящего на поваленном стволе мужчины и горящий перед ним маленький костер. Мужчина был одет в синий джинсовый костюм,а темно- русые,с пепельным оттенком волосы свободно падали ему на плечи. «Значит,он все-таки переоделся...»Странно,но я почему-то не удивилась тому,что мой практически спонтанный,авантюрный и ,осуществляющийся методом тыка, поиск завершился так быстро и так просто. Каждый вечер на протяжении этой недели,что я была здесь,я включала в своем номере телевизор и любовалась красотой создаваемого на съемочной площадке действа. Местное телевидение чтило своих гостей,и приключения древних героев уверенной поступью входили в современную жизнь,отражаясь на тысяче экранов. Эта фигура впереди была мне уже знакома,и спутать ее с другой я бы не смогла даже со спины. Я стояла рядом с легендарным Гераклом,в данный момент бывшим Кевином Сорбо,и ему,впрочем,как и мне,грозила опасность,которой хотелось бы избежать.
- Вы привлекаете к себе дым.
- Что?-я вздрогнула от неожиданности.
- Дым идет на вас,а следовательно,и на меня,потому что вы стоите у меня за спиной.
- Простите...-я перешагнула через бревно и встала с боку от Кевина,так,что бы быть в поле его зрения.
- Простите,я немного задумалась,я совсем не хотела быть не вежливой.
Мужчина посмотрел на меня,а потом помешал палочкой угли в костре. В первый момент я слегка растерялась,не зная,что сказать,но понимала,что время дорого и лучше не медлить.
- Извините,мистер,что побеспокоила вас,но дело в том,что вам лучше не оставаться здесь.
Актер устало посмотрел на меня,и я поняла,что он принял меня за одну из его назойливых поклонниц.
- Понимаете,примерно сорок минут назад мне сказали,что с этих гор сошла снежная лавина и в ближайшее время ожидается еще одна,поэтому пару дней в этих местах лучше не показываться. Я шла к своему отелю и увидела ваш костер. И решила,если здесь есть люди,предупредить об опасности.
Кевин задумчиво смотрел на угасающее пламя. Потом повернулся ко мне и чуть улыбнулся:
- Спасибо.
Голос его был глубоким и мягким. Я то же улыбнулась и развела руками:
- Ну...вот. Я пойду,мистер,будьте осторожны.
Я сделала пару шагов,когда Геракл окликнул меня:
- Подождите,мисс,я провожу вас до вашего отеля.
Мужчина поднялся,и я увидела,какой он на самом деле большой-рядом с ним я ощутила себя дюймовочкой. Герой подошел ко мне,я смотрела на него,задрав голову кверху. Если бы на мне была шляпа,она бы с меня свалилась.
- Ну,что вы,мистер,не стоит беспокоится.
Геракл улыбнулся,и в его голубых глазах появилась теплота.
- Вы же обо мне побеспокоились. Меня зовут Кевин,-он протянул мне руку, и моя ладонь утонула в его сильном рукопожатии.
- Я Джейн. Очень приятно.
- Вы отдыхаете здесь?
- Да. Новая Зеландия-одно из красивейших мест на Земле,я очень рада,что жизнь преподнесла мне такой прекрасный подарок.
- Вы правы...Это удивительное место.
- А вы живете здесь,Кевин?-задавая этот вопрос,я чувствовала себя совершенно естественно и не испытывала угрызений совести,ведь с этим неизвестным мне человеком я только что познакомилась и мне хотелось начать наш,пусть и короткий ,разговор с чистого листа.
- К сожалению,нет,я здесь работаю.
К этому времени мы вышли из леса и стояли на его краю у подножия горы.
- Где находится ваш отель?
- Видите тот холм справа от нас?-я указала направление рукой,-моя гостиница на той стороне холма,примерно посередине,чуть ближе к подножию. Она маленькая,называется «Green valley ».-Я посмотрела на своего сильного спутника,и,улыбнувшись,пояснила:-Дело в том,что там есть еще одна гостиница,ближе к вершине. Она побольше и посолиднее. Но я люблю маленькие и уютные отели,в них я чувствую себя спокойнее.
Геракл улыбнулся:
- Я тоже. Ну,что,идем?
- Да.
Мы сделали шаг и вдруг услышали странный гул,он был похож на приглушенные раскаты грома,только шел равномерно и откуда-то сверху из одного источника. А еще,с горы посыпался снег.
- Что это,Кевин?
Геракл посмотрел наверх и схватил меня за руку:
- Это лавина,бежим!
- Куда?!
- Подальше отсюда. Лавина идет стремительно,нам надо убраться с ее дороги.
Я бежала за Гераклом так быстро,как только могла,и все равно порой он просто тащил меня за собой. Мы добрались до подножия холма.
- Доберетесь до отеля сами?-Кевин взял меня за плечи.
Я оторопела: - А вы?
- Я пойду проверю,не нуждается ли кто-нибудь в помощи.
Я поспешно закивала:
- Да,да,конечно,спасибо вам,мистер Кевин.
Мужчина кивнул и ,повернувшись,быстро побежал назад. Я разочарованно смотрела ему вслед,и во мне опять боролись два чувства-желание избежать опасности,укрывшись в отеле и жгучее желание последовать за героем,встречу с которым подарила мне судьба,не расставаться с ним до тех пор,пока это действительно станет неизбежным. Кем бы он ни был на самом деле-Гераклом или Кевином Сорбо,я хотела быть рядом с ним. Понимая,что второго шанса у меня не будет,я отправилась по его следам. Вскоре я увидела его. Он расчищал завал на небольшом участке между лесом и скалой,там,где мы стояли всего четверть часа назад. Я любовалась его крепкой фигурой,плавными,выверенными движениями,восхищалась гармонией силы и красоты. Этот огромный человек был прекрасен,и в этот момент я безраздельно верила в то,что он-сын Зевса. Сначала я думала,что он разбрасывает снег и убирает поваленные деревья просто для того,что бы было удобно ходить,но вскоре я услышала какое-то слабое попискивание,и через секунду Геракл,просунув руку в образованный им в сугробе проход,вытащил оттуда белоснежного котенка,маленького и напуганного. Котенок сильно мяукал и мертвой хваткой вцепился в куртку Кевина,когда тот посадил его себе на плечо. Я вышла из-за дерева,за которым стояла,и приблизилась к Гераклу.
- Это прекрасно,то,что вы сейчас сделали,мистер Кевин.
Мужчина обернулся:
Что вы делаете здесь,Джейн?Вы должны были вернуться в отель. Это место все еще опасно.
Я пожала плечами:
- Извините,мне не хотелось бросать вас,я волновалась...Как вы думаете,кто-нибудь пострадал?
Геракл вышел из завала и стряхнул с себя снег:
- Кажется,нет. За исключением его,-улыбнувшись,он погладил котенка.
- Благодаря вам,он в безопасности. Скоро здесь будут спасатели. Пойдемте,вам надо отдохнуть.
Я взяла мужчину за рукав куртки и почувствовала движение стальных мышц под ним. Мы побрели по уже знакомой дороге,а над нами стрекотали вертолеты спасателей.
- Скажите,мистер Кевин,часто вы совершаете такие подвиги?
- В последнее время не часто,-мне показалось,я услышала грустные нотки в голосе своего мужественного спутника.-И, пожалуйста,Джейн,называйте меня просто Кевин,слово мистер мне не очень нравится. Хорошо?
- Конечно,как скажете.
Актер повернулся ко мне и дружелюбная улыбка осветила его лицо:
- Да,и считайте,что мы с вами выпили на брудершафт. После того,как мы подставили друг другу плечо,это будет правильно. Вы не против?
Я засмеялась:
- Ну,что вы,конечно нет!То есть,извини...Ну,в общем,ты понял. Если ты не возражаешь,я немного провожу тебя,мне совсем не хочется идти сейчас в гостиницу.
Мы дошли до небольшой канатной дороги,ведущей к отелям на холме,и остановились. Геракл молчал,белый котенок мирно спал у него за пазухой.
- Нет,нет,если ты против,я не пойду с тобой дальше,-поспешила сообщить я,не желая быть слишком навязчивой.
Мужчина слегка застенчиво улыбнулся:
- Дело в том,что мне то же сейчас не хочется ни идти домой,ни возвращаться на работу. Тем более,что работа пока стоит.
- Но у тебя одежда влажная,ты ведь в снегу возился.
Геракл смотрел куда-то мимо меня,и в глазах его я видела настоящую тоску,пришедшую,наверно,после случая с обвалом. Герой древней Греции тосковал по прежним подвигам,дому и друзьям. «А если все это-плод моего воображения?Если он действительно Кевин Сорбо,американский актер,волею случая оказавшийся у места схода лавины?»Так я думала,и сказала себе,что не буду торопить события,дам им развиваться так,как они хотят,и,может быть,все выяснится само собой. «И вообще,у меня слишком бурное воображение»,-одернула я себя,и осторожно обратилась к стоящему рядом другу:
- Ну,что...Кевин,что мы будем делать?Если тебе не хочется ни домой,ни еще куда-то,то,может,поднимемся ко мне в номер?-Я сделала паузу и добавила,-это без всяких намеков.
- Знаешь,что,-мужчина посмотрел на меня добрыми глазами,-давай найдем в лесу какую-нибудь полянку,разожжем костер и обсушимся,идет?
- Вполне. Только я подумала...может,тебе сейчас не нужна такая компания,как я,может, тебе хочется побыть одному.
Геракл улыбнулся:
- Спасибо тебе за чуткость. Нет,я не хочу оставаться один,наоборот,мне надо с кем-нибудь поговорить.
- Понятно. Тогда вперед,на поиски поляны. Надеюсь,мы быстро ее найдем.
- Я тоже надеюсь,-произнес своим потрясающе красивым голосом мой герой,и мы двинулись к лесу.
Пройдя по чуть видимой тропинке несколько сотен метров мы заметили небольшой пробел среди деревьев. Приблизившись,мы обнаружили замечательную круглую полянку,как будто специально созданную для нас. Быстро собрав хворост,мы начали сооружать костер. Вернее,этим занимался Геракл,а я наблюдала. Уверенной рукой он ставил палочки шалашиком,обложив их камнями вокруг. Потом щелкнул зажигалкой,и веселые язычки пламени заплясали,радуя глаз. Рядом,словно специально для нас,торчали два удобных,ровных пенька,гладких и почти сухих. Мы уселись на них. Кевин снял куртку и повесил ее на куст рядом с костром. Потом протянул ноги к костру. Белый котенок был перебазирован на широкое плечо героя. Некоторое время я пребывала в нерешительности,борясь с собственным любопытством,потом,решив,что нужно только осторожно подбирать слова,начала разговор:
- Я видела,с какой легкостью ты разбирал завал,поднимал поваленные стволы...Хорошо,наверное,быть таким сильным?
Геракл вздохнул:
- Не знаю...Иногда мне кажется,что это-мое проклятие.
Мы помолчали несколько секунд.
- Кевин,когда я первый раз увидела тебя,ты сидел около костра,и сейчас предпочел лесное общество домашнему уюту. Ты любишь кочевую жизнь?
Мужчина улыбнулся:
- Мне хотелось просто немного посидеть в тишине,послушать,как шумят деревья и поют птицы. В современной суете я начал забывать,как это приятно-жить в единении с природой. В последнее время мне это редко удается.
Тут раздались характерные булькающие звуки,и я покраснела:
- Кажется,это у меня в животе бурчит.
Геракл поддержал меня:
- Я то же чего-нибудь съел бы.
- Знаешь,на озере есть не плохой ресторанчик,можно пойти туда и перекусить.
- У меня есть более интересная идея,-Кевин поднялся и натянул на себя еще влажную куртку,-я пойду на озеро и наловлю рыбы,а потом мы ее приготовим.
- Зажарим,наколов на палочки?-восхищенно поинтересовалась я.
- Запечем на углях.
Я поднялась с пенька,отряхнув заднюю часть тела.
- Я пойду с тобой,хорошо?
- Конечно. Надеюсь,никто не займет наше место. Надо затушить костер.
Геракл наступил на крохотные язычки пламени и разметал прогоревшие веточки мыском ботинка.
- Готово.
Мы двинулись к озеру. Я посмотрела на своего спутника,подняв голову кверху:
- Можно полюбопытствовать?Как ты будешь ловить рыбу?Я хочу сказать «чем»?
Мужчина улыбнулся:
- Узнаешь,когда дойдем.
- Ладно,-протянула я несколько недоуменно,-вы,мистер,полны сюрпризов.
Кевин рассмеялся,но ничего рассказывать не стал. Мы вышли из леса,и нам открылась залитая солнцем,зеркальная гладь озера. Прозрачная,чистая вода серебристо ершилась под дуновением легкого ветерка. Мы шли по зеленому,мягкому ковру шелковистой травы,и боги этой прекрасной земли были благосклонны к нам. Высмотрев наиболее удобный спуск к воде,мы подошли туда. Кевин начал раздеваться.
- Что ты делаешь?
- Собираюсь ловить рыбу,-улыбнулся мой мужественный добытчик и вошел в воду.
Мужчина был обнажен,из одежды на нем остались лишь зеленые шорты,и я восхищенно затаила дыхание-такую стройную,красивую и сильную фигуру я видела раньше только на экране. Стройный,мускулистый торс,сильные,стройные ноги,красивый,ровный загар на стальных мышцах живота. Плюс пепельно-русые волосы до плеч,голубые глаза и обаятельная,скромная улыбка. Это было завораживающе. Я подумала,что хоть раз увидеть живьем такую красоту-эту страну и этого мужчину в ней-значит не зря прожить свою быстротечную земную жизнь. Но то,что Кевин делал сейчас,на моих глазах,было не менее прекрасным и удивительным:он ловил рыбу голыми руками. Стоя почти по пояс в воде,он внимательно,не шевелясь,смотрел вниз,потом вдруг быстро,не поднимая брызг,опускал руки в воду и доставал крепкую,бьющуюся в его руках,рыбу,которую ловким и точным движением выбрасывал на берег.
- Как тебе это удается?-крикнула я,не в силах сдержать восхищение.
Геракл скромно улыбнулся:
- Просто я люблю рыбалку.
Где-то за 20 минут в аккуратной кучке серебрились круглой,как монеты,чешуей пять отборных рыбок,похожих на окуней и одна большая и длинная рыбина,о происхождении которой я не догадывалась. Кевин выбрался на сушу.
- Ты не замерз?-поинтересовалась я,протягивая ему одежду.
Мужчина улыбнулся:
- Нет,я редко мерзну.
- Хорошо тебе.
Перекинув вещи через плечо,Кевин повернулся к лесу:
- Пойду переоденусь,я скоро.
Через пять минут он уже нанизывал наш улов на длинный,гибкий прутик.
- Кевин,а как называется эта рыба?
Мужчина поднял на меня голову,потому что сейчас он сидел на корточках:
- Она очень вкусная. Вот это,-протянул он мне связку из пяти рыбок,-один из видов окуня,называется солнечная рыба. Для такого дня,как сегодня,это подходящее название.
Да и для этой земли то же.
- А вот это,-Геракл поднялся,держа большую рыбину в обеих руках,-это налим. Окунь вкуснее,но ведь должно быть у нас хотя бы два блюда...
Мужчина ,улыбаясь, смотрел на меня,и я отвечала ему тем же. Мы двинулись в обратный путь. Я переложила связку с окунем в другую руку.
- Я думаю,это хороший улов.
- Да,что бы пообедать-вполне достаточно. Будет и котенку радость.
Я остановилась,как вкопанная.
- Котенок!Я совсем забыла про него!Где ты его оставил?
Геракл обернулся:
- Я положил его недалеко от кострища,там тепло. Не волнуйся, я думаю,он и сейчас там. Пойдем.
Я протянула мужчине рыбу,потому что устала,и послушно пошла рядом. Как ни странно,котенок действительно был на месте. Он лежал на пепле,свернувшись калачиком,и спокойно спал. Я взяла малыша и села на пенек,а Кевин снова разжег костер,подбрасывая в него остатки хвороста.
- Ну,вот. Сейчас дрова прогорят,и на оставшихся углях мы запечем рыбу.
Мой прекрасный спутник,так неожиданно ниспосланный мне богами,сидел на корточках около костра,и чувства,которые он вызывал сейчас,были двоякими. Вместе с привычной силой он излучал грусть,находившую на него,как облачко набегает на небо. Казалось,живое пламя костра вызывает у него ностальгию. Не какие-то тяжелые воспоминания,а светлую тоску по-прошлому,в которое он очень хотел вернуться. Я ощущала его эмоции так,как будто они были сотканы из чего-то более плотного,чем воздух. И я понимала его. Но так же чувствовала,что не очень близкая подруга(мне хотелось употребить именно это слово) может помочь,поддержать только словами. Нужными,осторожными,даже нежными. Но такие слова приходят не сразу,к тому же,ситуация наша была не совсем обычной,она балансировала на грани мистики и реальности. И поэтому я молчала. Кевин поднял голову и ,посмотрев на меня поверх огня,подмигнул.
- Я выпотрошу рыбу и положу внутрь листья смородины и дикий укроп .Это придаст ей прекрасный запах и вкус.
- В Новой Зеландии растет смородина?-я искренне удивилась,привыкнув считать эти ярко-зеленые леса чем-то не менее экзотичным,чем дебри Амазонки. Хотя,папоротник,которыми эти леса изобиловали,как и подавляющее большинство остальных растений,начиная с деревьев,заканчивая травой,являлись завсегдатаями европейских лесов. На мой вопрос Геракл рассмеялся:
- Здесь растет много полезных вещей. Например,дикий лук,щавель,орехи.
Я поднялась,что бы положить котенка на сухое,солнечное место и застыла,держа кусающее меня за палец существо на вытянутой руке.
- Кевин,какие орехи?Они вызревают только осенью. И насчет щавеля я сомневаюсь,сейчас же ранняя весна.
Мужчина горестно вздохнул:
- Ну,что ж,придется обойтись без орехов.
Я внимательно посмотрела на него,и на его губах появилась хитрая улыбка.
- Ах,ты!..-я подскочила к уже стоявшему во весь рост гиганту и стукнула кулаком по его железным мышцам.
- Ты посмеялся надо мной!
Геракл улыбался и его голубые глаза излучали свет.
- Ну,совсем немножко.
- Ладно,-буркнула я,-намек поняла,пойду за смородиной,укропом и прочим добром. А ты приготовь рыбу!
- Конечно.
Я оставила Беляша(так я окрестила котенка) в обществе Геракла и налима,и двинулась в лес.
- Эй!
Я обернулась. Кевин опять сидел на корточках,вспарывая брюхо рыбе перочинным ножом.
- А щавеля сейчас много,нарви побольше.
- Хорошо.
- И не уходи далеко.
Я махнула рукой и углубилась в поиски зелени для нашего стола. Я нарвала целую охапку лука,щавеля и мяты. Дары щедрой природы маленького острова уже сыпались у меня из рук,и я собралась возвращаться,но,оглянувшись вокруг,поняла,что не знаю,куда именно. Я потеряла направление,пока,опустив голову,выслеживала свою «добычу».Ничего не оставалось,как подать голос.
- Кевин,ау!Мистер Кевин,где вы?
- Я здесь!
Звук его голоса доносился издалека,но направление указывал. Я сделала с десяток шагов в нужную сторону и обнаружила,что от крохотной полянки-пятачка под углом в 45градусов расходятся две тропинки. Пришлось опять кричать,хотя и не хотелось казаться совсем беспомощной.
- Мистер Кевин,тут две дороги,я не знаю,по какой надо идти!Вы слышите меня?!
- Да,слышу!-сквозь шум листвы ветер донес его голос,-Джейн,стой на месте,я подойду к тебе,хорошо?
- О'кей!
Я сняла ветровку и завернула в нее приправу к нашему обеду,что бы не растерять все по пути. Оставшись в футболке,я ощутила на коже прохладу морского бриза,доносившегося даже сюда,и поежилась. Через минуту я пожалела,что не оделась теплее. Мои мысли прервал треск ломающейся древесины. «Геракл балуется,но почему мне кажется,что звук идет откуда-то...сверху...»Я почти с ужасом закончила свою мысль и подняла голову к небу:со свистом рассекая воздух,на меня летела верхняя часть высоченной сосны. Это зрелище словно заворожило меня,я никогда ничего подобного не видела. Огромные,пушистые ветки должны были приземлиться прямехонько на мою голову. И на все остальное то же. Я закрыла лицо руками и не двинулась с места. Прошло несколько секунд,а сосны на моей голове все еще не было. Отняв от лица одну руку,я открыла один глаз. Рядом стоял Геракл и держал,как оказалось,довольно толстый ствол прямо надо мной. Я молча и с любопытством посмотрела сначала на дерево,потом на него.
- Здорово!-не удержалась я от восхищенного восклицания,когда обрела дар речи,-Спасибо.
- Не стоит,-мягко улыбнувшись,произнес мой спаситель и вежливо попросил:
- Отойди,пожалуйста,я положу ствол на землю,не очень удобно держать его на вытянутых руках.
- Да,да,конечно,извини.
Я подняла с земли кулек с травой и освободила место своему герою. Геракл бросил сосну и,перешагнув через нее,мы двинулись к месту нашего временного пристанища. Мне было холодно,я поеживалась и потирала свободной рукой озябшие плечи. Заметив это,мужчина снял с себя джинсовку и накинул ее на меня. На крохотной полянке тлел наш костерок,а на подернутых серой пеленой углях аппетитно томилась рыба. Беляш втягивал в себя ароматный запах и жалобно мяукал.
- Сейчас,пострел,-Кевин опустился на колени перед костром и слегка подул на угли,-ты получишь эту восхитительную печеную рыбку.
Я села на пенек и развернула кулек с травой:
- Почему ты не дал ему сырой?
- Он еще слишком мал.
Его ответ прозвучал,как простая констатация факта,но меня поразило,что такой большой во всех смыслах человек обращает внимание на такие мелочи. Я подумала о том,что кем бы он ни был,Гераклом или Кевином Сорбо,я видела уже достаточно для того,что бы назвать его отличным парнем. Мужчина взял уже готовую рыбу за хвост и бросил ее котенку. Тот внимательно обнюхал свой обед и забавно трогал его лапками. Я подошла к нему,и покрошив рыбу на лист лопуха,предложила Беляшу угощение. Через пару секунд он уже с удовольствием уплетал его. Тем временем Кевин заполнил нутро налима смородиной,мятой и укропом и разложил на тлеющих углях. Чемпион нашего улова заполнил собой все кострище. Дожидающихся своей очереди окуней Геракл предусмотрительно сложил в тени. Отделяя щавель от дикого лука,я наблюдала за ним. Втянувшее меня в это приключение любопытство надоедливым комариком звенело в мозгу .Мне не хотелось нарушать гармонию в собственной душе,не хотелось порвать эту хрупкую связь между нами и уж тем более не хотелось обижать такого хорошего человека,но и молчание было бы неловким,и я решила пойти с наскока,а там посмотрим. Буду говорить в зависимости от реакции.
- Тебя искали друзья,даже спасателей хотели вызывать. Странно,что они до сих пор на нас не наткнулись. Помнишь вертолеты?
Мужчина молчал,и я продолжила уже не так уверенно.
- Во всяком случае,они искали кого-то по имени Кевин.
Через пару секунд раздался ответ:
- Я знаю,-он прозвучал,как согласие на осторожное приближение к тонкому и хрупкому уровню,называемому душой,как слегка приоткрытая дверь. И я,с некоторой дрожью и не совсем спокойной совестью, вошла в нее.
- Кстати,меня предупредил о лавине твой экранный друг Иолай.
- Он и в жизни мой друг,-палочкой Геракл пододвинул к центру разбежавшиеся угли.
- Он симпатичный.
- Да.
- А у тебя правда был друг Иолай,...Геракл?
Мужчина резко повернулся ко мне и попытался изобразить на лице скептическую улыбку. Я то же улыбнулась и пожала плечами:
- Извини,но твои действия говорят сами за себя. Не волнуйся,информация о нашей встрече не выйдет за пределы этой опушки.
Геракл улыбнулся,но на этот раз своей привычной,обаятельной улыбкой.
- Я опасался этого,но-я верю тебе.
Я удивленно вскинула брови:
- Интересно,почему?
- Потому что,предупредив меня о лавине,ты ничего не просила взамен.
- Но,я действительно хотела только,что б ты избежал опасности!
- Поэтому я тебе и верю.
Такая оценка из уст героя польстила мне,и я опустила глаза.
- Спасибо...
Геракл перевернул рыбу на углях и попросил у меня щавель.
- Держи,-я протянула ему огромный лопух с кучей щавеля.
- Так,у тебя действительно был друг Иолай?
- Да.
- И каким он был?
Мужчина улыбнулся, и в глазах его засветилась особая теплота.
- Он был мужественным,сильным,добрым...И самым верным другом.
- А между экранным и настоящим Иолаем есть сходство?
- Нет,внешне Майкл не похож на него,но иногда взгляд,улыбка,молчаливая поддержка во время работы напоминают мне Иолая...И становится грустно...
- Я сочувствую тебе,Геракл. Я живу на этой Земле гораздо меньше,чем ты,но и мне приходилось терять друзей.
Мы помолчали немного.
- Скажи,Иолай прожил хорошую жизнь?
- Да. Оставив на Земле такой яркий след,не страшно и не стыдно уходить в иные миры.
Мне с грустью подумалось о том,что,наверное,по извечному, кажущемуся нам не справедливым,закону,жизнь скромного героя,чью память увековечил на экране его друг,была не долгой. Но говорить об этом я не стала,чтоб не расстраивать человека,помнящего об этой дружбе через столетия. Я помолчала,потом спросила осторожно,стараясь,что бы слова звучали,как мое предположение,вероятно,не относящееся к действительности.
- Тебе,наверное,одиноко?
Геракл посмотрел на меня:
- Почему?
- Ну...Насколько я помню,Зевс сделал тебя Богом,и что бы уйти от своей взбаламошной семейки и влиться в современную жизнь,уча людей добру и справедливости,ты выбрал единственный доступный для этого путь-путь на экране. Ведь живым героям нынче трудновато...В прочем,как и всегда. И со съемочной площадки ты ушел,когда услышал о сходе лавины,что бы помочь людям?
Мужчина молчал.
- Так ведь,Геракл?
Опять тишина,и через паузу тихий,глубокий голос ответил мне:
- Да. Только я по-прежнему полу-Бог. Несколько раз я становился Богом,и это мне не слишком нравилось.
- Но,согласно мифологии,Геракл-Бог силы. Кажется,в старину даже был день жертвоприношений Гераклу.
Герой опустил голову:
- Да...Папочка настоял. Но мне это все...
- Я понимаю,-мне показалось,что Кевину не по себе,и захотелось поддержать его.
- Я знаю тебя не долго,но я вижу, какой ты.
Мужчина усмехнулся:
- Какой?
Я положила руку ему на плечо:
- Скромный,добрый,надежный и...по-моему, верный.
- Ну,вот,-улыбнулся Геракл,-напросился на комплименты.
- Это не комплименты,-я постаралась вложить в слова всю теплоту, которую чувствовала к этому человеку,-это правда.
Мужчина поблагодарил меня,и что бы скрыть смущение,склонился над рыбой.
- Кажется,наш обед готов.
Достав из кармана перочинный нож,он разделал рыбу и подал мне огромную порцию ароматнейшей печеной мякоти,сдобренной щавелем и луком. Я осторожно взяла горячий еще кусочек и положила его в рот.
- М-м-м... Божественно!Никогда не ела ничего подобного. Как у тебя это получается?
Геракл засмеялся:
- Многолетний опыт.
Он сложил на листья папоротника остатки налима,а его место заняли окуньки. Кевин раздул тлеющий уголь и принялся за еду. Некоторое время мы ели молча.
- Геракл,а ты...бессмертен?
Мужчина поднял голову:
- Нет,я живу до тех пор,пока не погибну.
- И ты не старишься?
Герой рассмеялся:
- Старюсь,только медленно.
- Это здорово...наверное. И чем же ты занимался все это время?
Геракл усмехнулся:
- В основном,тусовался на Олимпе.
Я улыбнулась:
- Выучил современный сленг?
- А что делать?
- Тебе нравится работать в кино?
Актер пожал плечами:
- Иногда да,иногда нет. Бывает,что захватывает,когда делаешь что-то новое. Бывает рутина,повторение эпизодов,которые хочется поскорее пройти. В общем,по- всякому. Ребята вокруг хорошие,а сам процесс не очень нравится-слишком шумно.
- Главное-это люди.
- Ты права,все-таки,мне повезло.
Расправившись с налимом,Кевин обтер руки носовым платком.
- Хочешь окуня?
- Смеешься?-я кивнула на груду рыбы у себя на коленях,-я только приближаюсь к середине.
- Кевин,а ты часто подбрасываешь идеи сценаристам?
- Нет,даю волю их необузданной фантазии,-герой рассмеялся,-единственная моя «идея»-Иолай,ну,и уточнение некоторых образов и названий. А постулировать красоту добра и силу верности можно в любых декорациях.
Я покраснела и опустила голову:
- Черт побери,Кевин...
- Что такое,мисс Джейн?Что с тобой?
- Мои вопросы и твои ответы навели меня вдруг на мысль,что это-интервью. Я как-будто беру у тебя интервью,понимаешь?А это не правда,я чувствую к тебе гораздо больше,для меня ты человек,а не объект для утоления сиюминутных интересов,-я говорила горячо и сбивчиво.
- Успокойся,я знаю,что ты не используешь меня. Конечно,тебе интересно,как любому нормальному человеку,но я вижу разницу между тобой и некоторыми моими...гм...поклонницами.
- Не стесняйся, в этом нет ничего предосудительного. Теперь,благодаря телевидению,у тебя гораздо больше поклонников,чем раньше.
- У Кевина Сорбо.
Я дотронулась до его руки:
- У вас обоих.
- Мне послышалось сожаление в твоем голосе. Тебе не приятно жить под чужим именем?
- Я привык к этому, но каждый раз меня не покидает ощущение,что я живу за кого-то другого,ношу чужую одежду, говорю чужие слова. Моя жизнь навсегда осталась там,в древней Греции,в загадочных и прекрасных временах,когда люди чтили природу, как родную мать и просили ее раскрыть им свои тайны. Просили,а не заставляли. Та цивилизация безвозвратно ушла в прошлое,а вместе с ней ушло что-то важное,то,чего в этой сумасшедшей жизни я не вижу.
Мне было грустно,потому что я осознавала правоту его слов,и я тихо спросила:
- Что же это,Геракл?
- Это стремление людей познать мир,а не обогатиться за его счет,это желание жить в гармонии и мире со всем,что окружает,а не плевать в собственный колодец и не рубить сук,на котором сидишь. Да,люди почитали множество разных Богов и боялись их,но этим они признавали свою взаимосвязь с окружающим миром,а главное,помнили о своем месте в этом мире .Земля-их дом,а они-ее дети,и сколько бы ты ни взял,столько же нужно и отдать-молитвой,посадкой дерева,постройкой храма. Люди были детьми этой планеты,а не ее хозяевами. Причем,хозяевами глупыми и расточительными. Мне больно все это видеть.
Геракл замолчал. Его слова,словно отпечатанным под копирку дубликатом,легли на мои собственные мысли,и я поняла,что истинный смысл наших жизней не изменит ни время,ни расстояние. Сколько бы миллионов лет ни крутилась в космическом,звездном пространстве наша прекрасная,голубая планета,только одного ждет она от своих неразумных детей-любви,которую сама дает нам с избытком.
- Ты прав во всем,Геракл. Еще Гераклит говорил,что все изменяется,только вот не в лучшую сторону. Ты выбрал правильный путь. И не говори,что это-не твоя жизнь и не твои слова. Это ты,Геракл. Это твое сердце,твои глаза,твоя улыбка,и в своем горячем стремлении сделать чище души твоих потомков,ты достиг гораздо большего,чем многие чистоплюи,с пеной у рта рассуждающие об этом. Это настоящий подвиг,Геракл.
Мужчина грустно усмехнулся:
- Да,уж.
- Это тяжелый труд,кропотливый и каждодневный. Я знаю,тебе хотелось бы быть где-нибудь...в другом месте,но ради того,что бы наша жизнь стала лучше,ты приносишь в жертву свою. Этот подвиг безымянный и незаметный,а потому-это самый великий из твоих подвигов.
- Спасибо. Наверное,мне было нужно это услышать.
- Спасибо тебе,Геракл. От имени моих современников и лично от себя. Я благодарна,что ты не оттолкнул меня,что поговорил со мной. Сегодня,как никогда,я ощутила непрерывную связь между людьми и еще,сегодня впервые для меня открылся закон об относительности времени-пропасть тысячелетий сжалась в тоненькую,еле заметную ниточку.
Геракл смотрел на меня,и в его ясных глазах я видела улыбку.
- Что?-я немного смутилась-я говорю глупости,да?
- Совсем нет.Просто в этой своей жизни я впервые откровенно разговариваю с представителем сегодняшнего поколения,и мне приятна твоя непосредственная реакция и … твоя благодарность.
На последних словах Кевин лукаво улыбнулся.
- Как ты думаешь,почему ты открылся именно мне,ведь даже твои близкие друзья ничего не знают.
Геракл снял с углей готовых окуней и разворошил веточкой остатки костра.
- Наверное,сыграл свою роль эффект поезда.
- Чего-чего?
- Когда люди едут в поезде,они могут рассказать друг другу все,даже то,о чем их близкое окружение и не подразумевает. Ведь эти люди-случайные попутчики,и больше они не встретятся. Но в моем случае это вряд ли может быть оправданием-сериал о Геракле смотрят во всем мире.
- Не беспокойся,эффект испорченного телефона тебе не грозит.
Кевин удивленно посмотрел на меня.
- Я просто буду молчать и сохраню память о нашей встрече в своем сердце.
Заметно похолодало,и я взглянула на часы:день клонился к вечеру. Я отдала Гераклу его куртку и,отряхнув ее от травы,надела свою.
- Нам,наверное,надо идти?Твои друзья,должно быть,тебя обыскались.
- Так уже было. Я исчезал и раньше. Мои друзья знают,что я могу о себе позаботиться.
- А что ты им потом говоришь?
Да,что придется-в пробку попал,машина сломалась.
- Что скажешь сегодня?
- Ну, скажу, что навещал знакомых.
- Слушай,Геракл,может,самым близким друзьям все-таки стоит рассказать правду?
- Думаешь,мне не хотелось?-в голосе мужчины послышалась горечь,-но ты ведь догадываешься,чем это может кончится.
- Извини,но все равно,я желаю тебе удачи. Жизнь полна сюрпризов.
- Спасибо.
Кевин надел куртку и кивнул на аккуратно сложенные в рядок четыре запеченных окунька:
- Не хочешь взять рыбки на ужин?
- Рыба была восхитительна!Парочку я возьму и буду вспоминать тебя,а остальное отдай котенку.
Я посмотрела на Беляша,самозабвенно играющего с рыбьей головой.
- Жаль оставлять этого малыша здесь.
- Я возьму его с собой,-Кевин поднял пушистика и посадил его себе на плечо,-я с ним уже сроднился.
- Возьмешь домой?
- Да. А что?
Я не смогла сдержать улыбку:
- Ничего. Это здорово!Вы прекрасно смотритесь вместе.
Геракл повернул голову к котенку:
- Друг,над нами,кажется,смеются.
- Ты молодец,Геракл.
Я сорвала большой лопух и завернула в него две солнечные рыбки. Мы уже собрались уходить,как вдруг поблизости послышались голоса и через несколько минут к нам на встречу вышел переодевшийся в кожаную куртку и черные джинсы Майкл,тот самый актер,что встретился мне утром. Рядом с ним шли два одинаковых человека в ярко-рыжих комбинезонах. Очевидно,это были спасатели. Актер бросился к Гераклу:
- Кевин,где ты был?Мы тебя обыскались!С тобой все в порядке?
Майкл говорил,а я подумала,что каждый из нас имеет тех друзей,которых заслуживает:Иолая этот обаятельный,сероглазый парень изображал на экране,но настоящую дружбу он перенес и в жизнь. Герой улыбнулся,увидев друга:
- Прости,Майкл,я хотел по-быстрому навестить своих знакомых тут не далеко,но задержался из-за лавины. Это Джейн,-он показал Майклу на меня,-она предупредила меня об опасности.
Актер протянул мне руку:
- Да,мы уже виделись сегодня. Очень приятно. И спасибо.
Я улыбнулась другу Геракла:
- Не за что.
- Новым приятелем обзавелся?-Майкл кивнул в сторону котенка,белым пушистым шариком свернувшегося на плече у Геракла.
Убедившись,что все хорошо,спасатели удалились. Мы втроем вышли на тропинку.
- Вы не знаете,кто-нибудь пострадал?-спросила я у «Иолая».
- По крайней мере,сегодня ничего печального не обнаружено.
- Слава Богу!
- Кевин,на ближайшие два дня съемки отменяются,можно будет отдохнуть.
Геракл улыбнулся:
- Хорошо.
- Но из дома выходить не рекомендуется. Или гулять подальше от гор.
- Ясно. Придется в карты дуться,-Кевин подмигнул мне.
Мы шли по тропинке,ведущей из леса к холмам. Недалеко от канатки стояла машина,ярко-красный джип «феррари».
- Это ваша?-я посмотрела на Геракла и поняла,что пришло время расставаться. Мне так этого не хотелось,что присутствие жуткой «пожарной» машины казалось чем-то панически опасным.
- Да,это наша,-медленно проговорил мой новый «старый» друг,и по его голосу я поняла,что ему то же грустно.
Мы дошли до конца тропинки.
- Иолай,подожди меня,пожалуйста,в машине,я провожу мисс Джейн.
Странная тоска в голосе друга настолько удивила Майкла,что он даже не стал возражать против обращенного к нему имени. Кивнув мне на прощание,Майкл пошел к машине,а мы приблизились к ведущей на верх канатке. Не выдержав потока нахлынувших на меня чувств,я взяла мужчину за полы куртки и притянула его к себе. Упершись лбом в его могучую грудь,я испытывала нежность,жалость и грусть одновременно,но не знала,как выразить это словами. Я знала,что больше никогда не увижу его,и знала,что и он это знает. И еще я чувствовала,что ему не хочется расставаться с единственным во всем мире человеком,знающим о нем правду.
- Не грусти,Геракл,не рви мое сердце. У тебя прекрасный друг.
- Да.
- Если хочешь,я напишу тебе.
- Не надо,могут быть сложности с женой.
- Ах,да,извини. А она?...
- Она не знает.
Ответ прозвучал быстро и твердо,и подумала о том,какой силой воли,каким мужеством должен обладать человек,который не может довериться даже любимой женщине,потому что живет в прагматичном,ни во что не верящем обществе,давным-давно прогнавшим из этого мира сказку. Живет для того,что бы хоть кого-то в этом мире не покинула мечта. Я обняла Геракла за шею,поднялась на цыпочки и,склонив вниз его голову,поцеловала в щеку.
- Не грусти,сын Зевса,пусть тоска обойдет тебя стороной. Я всегда буду помнить о тебе. И о нашей встрече.
- Я тоже.-Мужчина наклонился и поцеловал меня.-Береги себя,не лезь под лавину.
Я засмеялась:
- Яволь,мой генерал. Буду наблюдать за съемками и впитывать с экрана твои уроки добра и жажду жизни. Это больше,чем просто уроки,это-автобиография,и миллионы мальчишек и девчонок во всем мире учатся по ней любви и верности,добру и справедливости. Я хочу,что бы ты знал это. Верь в этот мир,как он верит в тебя.
- Я знаю,и я верю.-Герой улыбнулся мне ясными,теплыми глазами,-спасибо тебе,человечек.
- Спасибо тебе,Геракл.
Со мной поравнялась свободная кабина канатки и мужчина помог мне сесть. Кабина стала медленно подниматься на верх. Кевин помахал мне рукой,повернулся и пошел к похожей на колорадского жука машине. Я смотрела ему вслед.
– До свидания,мой герой,до встречи,Геракл. До встречи в следующей жизни.

@темы: Проза

---

[Erick-York]

птицы.

вытерли руки, стерли ответы, смылись,
и никому дела не было, что любили;
тронулись и хохотали/молчали/злились -
так их обоих крыло.
дали друг другу крылья -

плавали, жались, пальцы совали глубже;
бог наблюдал, прикрывая их. в этой луже
не было их честнее/вернее/лучше,
но их манила суша
(пахло огромным кушем).

ноги болели, кровь пропитала почву,
их голоса разнесло голубиной почтой;
знай, что из них двоих лишь один был прочным,
зато второй был точным -
всем всё равно, впрочем...

главное - боль прошла; утонул в живице
тот, что считался главным самоубийцей,
а на глазах другого весь мир ложится,
в пыль погружая лица,
боясь пошевелиться,

и на них падают падают падают
падают падают падают падают
падают падают
падают
птицы

@темы: Стихи

---

СКАЗКА

[rockatansky]

Лето врывается в парк, никого там не находя,
Только дорожки чернеют после дождя.
Ни голосов, ни потерянной босоножки,
Ни лошади, ни гвоздя.

Остов чёртова колеса прорастает вверх,
Словно огромный глаз, не смыкая век,
Смаргивая неожиданный майский снег.

Мать-лягушка ждёт, пока всё растает.
Парк зарастает.

Зарастают дорожки вдаль, становясь травой,
Гулкие звуки рвутся по долевой,
Ночью поёт соловей, а в сумерках — козодой,
Пахнет тиной, болотным лишайником и водой,
Черникой и резедой.

Парк воскресает, пока ещё бездыхан,
Запах леса овладел им как богдыхан,
Порезы от детских ножиков зарастают юной корой.

Мать-лягушка ждёт,
пока вылупится король.

@темы: Стихи

---

[Тедди-Ло]

Догадайся о том, что со мной приключилась беда
И приди, несмотря на то, что погашен свет
Догадайся о том, что стала горька вода
Что весь дом мой вверх дном
Дно залито вином
И нечему в доме гореть

Приходи, ведь теперь приходить даже слишком легко
Миллионы дверей ведут от меня к тебе
По земле и по воздуху, кругом и прямиком...
Как только хочешь,
Но ты не приходишь
И в этом причина всех бед

@темы: Стихи

---

[Tate]

Бордово-красный цвет печали.
Мне в детстве плакать запрещали,
И вот уж годы за плечами,
А я все кровью по стеклу
Пишу историю о ранах.
И буквы пахнут майораном,
А может, мятой. Даже странно.

…Так не подать ли их к столу?
Бифштексы ведь бывают “с кровью”?
Собрать народ у изголовья
И угостить. Пусть я готовлю
Так, что приятней есть смолу,
Но напоследок расстараюсь.

И не забудьте, собираясь
Отведать свой кусочек рая,
Из сердца выдернуть стрелу.

5.06.2013

@темы: Стихи

---

Дорогие авторы!

[Тедди-Ло]

Прошу прощения за задержку комментариев, у меня проблемы со здоровьем и отпуск на работе. Но я обещаю, неоткомменченым не уйдёт никто! Ждите, я доберусь до всех!

Ваш дежурный комментатор, с любовью.

@темы: Административное