нас не бывает больше чем двое...

[Capitaniv]

нас не бывает больше чем двое,
нас не бывает меньше чем двое,
даже когда я в толпе московской,
а ты изнемогаешь от южного зноя,
пьешь минералку и кушаешь сливы
по отпускному неторопливо,
иль ноги лижет твои приливом
как языком не шершавым - мягким.
а в это время я взгляды глотаю
чьи-то чужие - мужчин и женщин -
и невдомек им что в этом мире
за занавеской дрожащей тела
некий большой и наивный мальчик
знает, что все непременно будет
на расстоянье руки иль мысли
(это не так уж и важно, впрочем
и расстояния тем короче,
чем расстоянья длинней).
тем паче
нас все равно на свете двое:
один плюс один - простая задача.

@темы: Стихи

---

О снеге, босых ногах и прочей заботе о здоровье

[Capitaniv]

Лучший способ сохранить здоровье - не читать всякую дребедень. Я читаю, потому как любопытный.
В своей жизни я выпил ведро женьшеня на спирту, тазик льняного масла на барсучьем жире и много еще подобных вкусностей. Божественные эти напитки я заедал сушеной морской капустой, отрубями, хрустящими с кальцием, красным корнем и пивными дрожжами с медом, и - ничего, жив, потому что организму, познавшему Е250, а особенно подозрительный E122, ничего не страшно, ну, или почти.
Было время, когда я решил идти по стопам Порфилия Иванова, потому что курил, а он - нет. А курить - это гадость, хотя и приятная, особенно Мальборо, но Минздрав предупреждает. Еще Иванов не пил спиртное, а я спиртное употреблял, иногда - зло. Мне нравилось также, что Иванов не боялся холода, фашистов и коммунистов. Фашисты, правда, думали, что он не в себе, а коммунисты записали в шизофреники, но меня это не смущало.
Первым делом я бросил курить, плеваться и высмаркивать сопли, ибо, учение гласит: ничего наружу. Была зима, сопель было много, я их на радость желудку глотал, однако многое из меня все-таки выходило: и спереди и сзади. Я догадывался, что этим отхожу от принципов Победителя природы, Учителя народа и Бога земли, но ничего поделать не мог, силы духа не хватало. Потом я стал здороваться со всеми везде и всюду, особое внимание проявляя к людям пожилого возраста: от них и вероятность отгрести меньше, да и Учитель советовал. Меня побаивались и уважали, потому что психические всякие бывают, мало ли что.
По вечерам для укрепления здоровья я в одних шортах, без тапок выходил на улицу и принимал снежные процедуры. Снег - не ожидал, соседи пугались, кошки поначалу тревожно мяукали, потом привыкли и презрительно молчали. Перед сном я обливался ледяной водой и ложился в постель, смущая жену крупными мурашками, она их гладила, они от нее убегали.
Я упорно укреплял здоровый дух, становился ближе к природе, и уже значительно возвышался над собой - прежним, курящим и плюющимся, как неизвестно с чего, на пустом, можно сказать месте, получил воспаление горла: оно плакало, умоляло о справедливости и горячем молоке с медом. В таких случаях Учитель советует принять ледяной душ. Я принял. Неожиданно подскочила температура. Я принял еще один. Температура, вопреки ожиданиям, не снизилась, а даже немного, на полградуса возросла. Конечно, надо было сбить ее ледяным душем, но домашние поймали меня по дороге в ванную, уложили в постель и стали поливать микстурами внутрь.
С тех пор я не иду стопами Порфилия Иванова, хотя и очень хочется, с незнакомыми бабушками не здороваюсь, и со знакомыми через раз, пить начал, курить бросил, хотя и гораздо позже, здоровье мое медленно, но верно расшатывается, то есть приходит в норму.

@темы: Проза

---

Весна на Ашере

[Voldemara, MD]

Автор: Вольдемара
Форма: рассказ
Жанр: фантастика

Весна на Ашере

Атмосфера в офицерской кают-компании «Святого Мирослава» была не то чтобы напряженной, но до обычного спокойствия было далеко, от ставшей привычной за время перехода обстановки остался разве что деловой подход ко всему.
По бортовому времени было три часа дня, капитан был на вахте, поэтому, помимо великого князя, присутствовали лишь старший помощник и я, официально числящаяся судовым медиком, а на самом деле исполняющая обязанности лейб-медика выздоравливающего после ранения Милослава Владимировича. Против обыкновения, обед проходил в тишине. Каждый думал о чем-то своём и ел почти машинально.
Час назад по зашифрованному каналу нам пришло сообщение о том, что и на Наконе — имперской метрополии — революционеры полностью одержали верх. Начались зачистки политических противников, а на самом деле просто резня, если называть кошку кошку, а не играть в политкорректность. Гражданская война закончилась, пора реально смотреть на вещи и начинать новую жизнь. Через полчаса после получения информации корабль сменил курс и вместо Ватори-3, орбитальной базы имперского флота, мы теперь направлялись на территорию республики Ашер.
Не знаю, о чем именно думал каждый из нас. Я же впервые поняла, что на самом деле моей семье повезло. Когда мой отец, великий князь Павел Дмитриевич, женился морганатическим браком на графине Аллей, моей матери, император выслал всю семью за пределы страны без права возвращения. Я-то потом, уже в войну, смогла попасть в имперский космофлот, так как нехватка специалистов со временем только нарастала, а семья в полном составе оставалась на Ашере, где ещё до высылки у отца был дом, а у всех нас — гражданство одноименной республики. В общем, Господь, как оказалось, нас хранил...
Милославу Владимировичу тоже повезло: братьев и сестёр у него не было, а мать после смерти отца предпочла жить в имении на одной из приграничных планет, которые после начала революции отделились и образовали республику Након-2, новые власти силами жандармерии навели порядок и провели ряд реформ. Теперь там было спокойно и безопасно. Оттуда же подобрался и остальной командный состав. На общем собрании было решено добраться до Ашера, затем экипаж распускался и каждый в отдельности думал, как жить дальше.
Поев, все быстро разошлись. В кают-компании остались только мы с великим князем, точнее Милошем, как я привыкла к нему обращаться после времени, проведённого вместе сначала в госпитале космофлота, а потом и в этом переходе. Я была обычным военным врачом, а Милош со своим происхождением даже на флоте имел особый статус, благодаря которому под конец выздоровления, когда князь захотел вернуться к службе, с ним и откомандировали медика для личного сопровождения. С самого начала нам было легко общаться, а потом, в долгом переходе, когда делать особо нечего, мы как-то попривыкли друг к другу и начали много разговаривать, причем со временем всё доверительней, так как оказалось, что мы очень хорошо понимаем друг друга. Вот и сейчас задержались на лишнюю чашечку кофе. Да, в этом и заключается психологическая подготовка офицера: решение уже принято, после чего о нём не рефлексируют. Я неторопливо пила кофе, князь спокойно курил.
-Знаете, Любомира, стыдно сказать, но в глубине души я рад, что всё закончилось, - задумчиво протянул он, - Пусть именно так, но закончилось... Да, по семейной традиции я закончил школу навигаторов, в войну служил, причем был не из последних, но не моё это, не моё совершенно. Моё — это литература, больше всего я люблю наблюдать, анализировать, а потом описывать, стараясь передать еле уловимые впечатления. Именно в такие моменты я и живу по-настоящему... И на всех придворных церемониях я тоже чувствовал себя совершенно чужим... Возможно, в этом есть момент слабости, но вот такой я человек, что уж делать. И на самом деле я хотел бы жить спокойной жизнью в имении, быть главой семьи, время от времени выезжать в город на какие-то новые выставки, спектакли, благо имеющееся состояние это позволяет. Но сначала учёба, потом космофлот, а теперь всё... Получается, что это свобода... На самом деле жизнь-то прежней уже не будет, надо смотреть на вещи реально, теперь нужно учиться всё делать по-новому.
-Да, вот и мне придётся тоже это делать... Мне нравится носить погоны, сама обстановка на флоте как раз подходит, но делать это в армии Ашера? Вряд ли... Имперская армия мертва, оставим мёртвым хоронить своих мертвецов, а другой стране я служить не хочу. Что-то новое? Да, пожалуй. Пойду на гражданку, буду лечить обычных людей, возможно, займусь наукой, подумаю о семье...
Вот так мы и сидели потом, молча. Князь курил, а я смотрела на него. Задумчивый взгляд тёмно-серых глаз, лицо скульптурной лепки с тонкими чертами, локоны каштановых волос... Как мужчина он вполне привлекателен. Да, характер у него не самый брутальный, отнюдь, зато с таким человеком удобно жить рядом, стоило ему только оправиться, как он стал пытаться заботиться обо мне, единственной женщине на корабле. То пропустит вперед, то дверь откроет, то за столом поухаживает... К тому же, он, судя по нашим разговорам, человек спокойный и надёжный, мне нравится его честность с собой. Возможно, нам стоит познакомиться поближе, кто знает, что из этого выйдет...

***

Через несколько дней «Святой Мирослав» без проволочек сел на Ашер по зелёному коридору для частных судов граждан республики и Наконской империи. На пограничном контроле у меня быстро глянули документы и пропустили, остальные начали заполнять бумаги на получение ВНЖ по политическим мотивам.
Я сидела на перроне, ожидая следующего космоэкспресса на Тану, планетарную столицу, и чувствовала себя как-то странно. На мне форма несуществующей армии погибшей страны, я теперь не подчиняюсь приказам, к чему привыкла за годы службы на флоте, а могу идти вперёд, в другую жизнь...
Когда поезд тронулся, через оконное стекло я впервые посмотрела на Ашер новыми глазами. Из временного прибежища планета стала вдруг новым домом. Придётся привыкать...
За полчаса скоростной поезд домчал меня до Старого вокзала в центре Таны. Выйдя на привокзальную площадь, я впервые за долгое время вдохнула аромат сирени, которой так славился город. Пока у нас была война, в столице буйствовала весна, от которой я совершенно отвыкла. Улицы Старого города буквально утопали в цветах, в небольших двориках тут и там яркие пятна оживляли серый цвет каменных стен древних домов, в одном из которых и находилась наша маленькая городская квартирка. Поднимаясь в мансарду, я подумала о том, что весна — не самое плохое время для начала чего-то. Тем более, Милош перед прощанием попросил мой номер...
С помощью коммуникатора я сообщила родителям о том, что со мной всё в порядке, скинула вещи прямо на пол прихожей и отправилась в душ. Через полчаса я сидела на уютной кухне в домашней одежде и пила ароматный чай. Ну что ж, добро пожаловать в новый мир, Любомира...

@темы: Проза

---

Мой потерянный Рай

[Айара]

Когда накрывает Ночь мой город своим покровом,
Я мысль устремляю прочь и сбрасываю оковы…
Подолгу смотрю в окно на мрак, что дома окутал,
И красное пью вино – ни с чем его вкус не спутать.

О, как я хочу попасть за пределы высоких башен,
С разбега в воду упасть: там уже ничего не страшно.
Знаю, есть в мире край, где небо становится ближе!
В старину говорили: «Рай». И писали об этом в книжках.

Не ведет к Эдему тропа, травой заросла Граница;
Год от года стихает молва; остается лишь на страницах
Доказательство прошлых лет – Золотого, былого, века.
Исчез его призрачный след под умелой рукой человека…

Я не знаю, откуда во мне эта вера в Потерянный Рай…
Ночью он приходит во сне; утром разум твердит: «Забывай».
Не могу, не хочу позабыть, мир, в котором однажды бывал.
Буду бережно в сердце хранить, мир в котором нашел, что искал!

© Ardent Rain

@темы: Стихи

---

Молоко

[Крис Аивер]

У Больших надежд наступает Большой антракт,
Билетёрша хлопает ртом, закрывает дверь.
Задохнувшийся голос ползёт по сырой листве -
Ты завернут в него, как в истёршийся белый флаг.

Вещмешок: пара сотен костей, пара сотен фраз.
Но пока ты дышал ей в спину, ложась спать,
Ни одной смерти не грезилось вас украсть.
Привыкай теперь заново. Лето пошло на спад.

Бесконечное состязание двух пустот:
Расстояние от подушки - и к душевой.
Звук саднит под нёбом, как траурный анекдот.
Бела смотрит с плаката вниз, как сторожевой.

Удивлённое утро молчит в разжатых руках.
Закрывая глаза, утомлённые потолком,
Ты шагаешь с улыбкой в тяжёлые облака,
Воздух льётся сквозь пальцы -

Тёплое молоко.



Фото:  Iver N.

@темы: Стихи

---

словно с плеч гора...

[Capitaniv]

словно с плеч гора (все бы горы с плеч –
да очиститься в покаянии),
но чему суждено на плечи лечь,
ждать не станет.

отведен всему свой на свете срок,
срок рассвета есть и затмения,
и тому, увы, что отмерил Бог
нет продления.

или есть оно? знать бы, что и как,
что не сбудется, что навалится:
сходит с плеч гора, это ли не знак
не печалиться?

а коль дан был знак, то чего ж еще
надо, чтобы отпала надобность,
подставлять плечо и нести плечом
гор громады?

я ответ не дам (есть ответ иль нет?),
можно спорить тут до упаду:
чем сильней гора, тем сильнее след
в мир впечатан.

так неси свой крест, не ропщи – неси,
(по делам, да воздастся всем нам!)
только кто б у меня, у меня спросил
мне оно надо?

@темы: Стихи

---

Русалочье

[polina-kolpakova]

Я пеной бело-кипенной
Растаю на восходе,
И незачем мне слушать,
И ты не говори,
О том, как были гибельны
Трагические всходы
Немыслимой, колючей,
Но все-таки, любви

@темы: Стихи

---

Нас ждёт за поворотом

[Voldemara, MD]

Автор - Вольдемара

Нас ждёт за поворотом...

Выходим из вагона скоростного поезда, всего за три с лишним часа домчавшего нас из столицы в Иванград. Ранняя поездка на такси в сторону вокзала кажется чем-то бесконечно далёким от этой минуты. На часах чуть больше десяти утра, но здесь, на севере, всё ещё приятный синеватый полумрак и идёт снег. Полной грудью вдыхаю воздух свободы и счастливо улыбаюсь. Как же хорошо уехать от столичной беготни, бессмысленной и бездумной, от сложного переплетения отношений, давящего груза хлопот и безликости огромного мегаполиса, который видит меня с рождения, но так и не стал домом. В мой город я приехала вот сейчас... Тут всё совпадает со мной, даёт возможность быть собой и дышать легко и беззаботно...
Короткая поездка в удивительно пустом на взгляд жителя столицы вагоне подземки, прогулка по набережной канала среди жёлтых казённых домов, примет позапрошлого века, - и вот наша цель. Мы немного задержались, поэтому направляемся сразу в конференц-зал, на организационную встречу. О. Любомир нам открыто и обаятельно улыбается, говоря: «А мы уже вас потеряли!». Дальше мы слушаем уже знакомые правила поведения в монастыре братьев св. Антония: по перилам не кататься, после одиннадцати вечере не шуметь... Есть и новое: большая часовня на ремонте, поэтому нас пустят в затвор, в маленькую часовенку, где молятся сами монахи. «Только первый раз я вас проведу, чтобы вы не зашли в другую часть затворе, а то там можете наткнуться на братьев, которые будут вас швабрами и вениками гонять». Тут о. Любомир делает хитрое лицо и довольно улыбается, мы смеёмся. Да, после нескольких приездов мы чувствуем себя в монастыре как у себя. В уютном, тихом и спокойном доме...
Когда после лекции нам дают специальное время для размышлений в тишине, я сижу в пустой гостевой комнате и по-полной использую возможность остановиться и подумать о том, во что же превратилась моя жизнь. А, собственно, во что она превратилась? Крыша над головой есть, работа, настоящие друзья, относительное здоровье и увлечения — тоже. И даже главное, а именно личный путь в Церкви — тоже. Так что я очень счастливый человек. Вокруг меня чудесные люди, с которыми мы живём на одной волне, которые разделяют мои ценности и увлечения, во всём поддерживают, у меня есть много хороших целей впереди, даже к моим двадцати пяти годам мне есть что вспомнить. Почитав в Сетке сообщество для людей с психологическими проблемами, я понимаю, как трудно тем, у кого всего этого нет... Так что я вполне довольна и даже счастлива от ощущения, что всё идёт именно так, как надо. Такое чувство, что я правильно вышла на торный путь, предназначенный специально для меня, и дальше всё будет только лучше.
Наверно, единственное, чего бы мне хотелось — определиться наконец с личным, встретить человека, с которым всё тоже будет правильно... Я уже проходила и попытки меня сломать, и мужчин без какой-либо жизненной позиции, и откровенных маменькиных сынков, которые не способны на активные действия. Я же не готова быть локомотивом и тянуть всё на себе. Я женщина, моя задача — поддерживать, помогать, создавать уют, но не воспитывать второго ребёнка, самой всё решая и организуя. Я хочу, чтобы рядом был мужчина и защитник, а не мальчик, готовый часами говорить о маме. Вот и приходится ломать себя, встречаясь одновременно с несколькими, пытаясь сделать выбор, хотя на самом деле хочется думать лишь об одном человеке, уважать его и быть верной. Господи, дай быть верной одному мужчине... Да, я уже наигралась в конфетно-букетные периоды, я хочу двигаться дальше. Девочка выросла и способна ответственно жить в семье, но при этом силком кого-то куда-то гнать она не готова... Старшее поколение, раньше пинавшее меня что есть силы по поводу безмужнего социального статуса, теперь в один голос твердит, что встречаться нужно без цели, что не созрела я ещё для семьи, нужно всё это готовить годами... А я четко знаю, что мне нужно и не вижу смысла ждать и играть в детсад с цветочками...
Привычный суточный ритм монастыря с большим временем для молитвы, оживлённые разговоры и шутки за едой, дежурства с песнями в пустой столовой, поздние доверительные беседы с Оксаной на уютной кухне в мансарде, молитва в одиночестве в утреннем полумраке пустой часовни — всё это даёт покой и возвращает к нормальному восприятию мира. Когда начинаю напоминать безумного кролика — отправляюсь в монастырь, чтобы вернуть себе облик адекватного человека и что-то для себя понять.
Вот и в этот раз, после неспешной исповеди около полуночи, когда за тобой нет привычной приходской очереди, тихого молитвенного бдения и процессии со свечами перед рассветной службой я поняла одну важную вещь: всё можно пережить, когда в жизни есть свет, за которым можно идти. Он укажет путь и даст надежду, а также просветит ум, который поймёт, что мой путь прекрасен именно своими самыми трудными моментами. Это они придают моей жизни индивидуальность, а также не дают заскучать. Нужно только не переживать, а воспринимать всё как захватывающее приключение, спрашивая себя: «Что же нас ждёт за поворотом?».
Сидя в новеньком и аккуратном вагоне фирменного поезда, я понимаю, что теперь готова к трудностям, без которых не обойдётся. Готова их встретить и спокойно справиться... Прорвёмся, сестра!

@темы: Проза

---

[Tate]

М.

Amicus cognoscitur amore, more, ore, re


Есть тропы, ведущие к Легким Мирам:
Стихи, алкоголь, медитация, храм…

Я знаю еще одну. Это твоя
Улыбка с утра.

Есть люди, дающие силу и власть.
Есть люди, с которыми надо совпасть.

А ты – человек, возвращающий мне
Пропавшую часть.

Есть время разбрасывать камни обид.
Есть время подумать о тех, кто забыт.

Когда ты поёшь, загорается свет,
И время – стоит.

Есть лица, красивые только на миг.
Есть души в пыли от прочитанных книг.

На длинном пути из иллюзии в жизнь
Ты – мой проводник.

13.07.2013

@темы: Стихи

---

Стена (20.07.1999)

[Capitaniv]

Опять стена! Стена грибных дождей.
Настойчивый стучится дождик в стекла...
Природа вся насквозь уже промокла!
А двое маленьких, промокших до костей,
Счастливых до безумия людей
Целуются!.. А мы с тобой умней –
Сидим в тепле, по собственным квартирам...
И одинокие текут секунды мимо,
И ты одна ВНЕ нежности моей...
И я один ВНЕ нежности твоей!

...А мы могли бы тех двоих нежней,
Нежней в сто крат с тобою быть могли бы...
Но вот – стена! Стена грибных дождей
До боли нам привычной стала. Ибо
Устали мы от нежности своей
Пронзительной, спасительной и острой,
Срывающейся как слеза с ветвей
В стремлении к безудержному росту...

@темы: Стихи

---

Ай-яй-яй, Дед Мороз!

[Capitaniv]

Тася утром топала ножкой на Деда Мороза, грозила ему пальчиком, говорила, «Ай-я-яй, Дед Мороз!» и «Ты чео? Не поял?». А Дед Мороз стоял под елкой весь пунцовый, до того ему было стыдно, и пристыжено молчал.
Просто накануне вечером Тася вполне вежливо попросила Деда Мороза принести ей зайку, она даже «пожалуйста» сказала, а он принес Пятачка. Пятачок хороший, Тася с ним поиграла, мне показала («смои акой воочок!»), а потом вспомнила, что Дед Мороз ей зайку обещал и говорит: «Зайку обещал, а смои Воочок! А де зайка?».
«Нет», - говорю, - «Тася, зайки. Наверное, Дед Мороз забыл принести».
Пошли мы с ней к Деду Морозу и стали вместе его ругать.
- Ты чео, забыл? – кричала Тася. – Не поял?
А на следующее утро Дед Мороз принес Тасе Ослика из мультика про Вини Пуха.
«Смои», - сказала Тася, - «Опять не зайка. А де зайка?»
«Тася», - говорю, - «У тебя весь в дом в зайках. Поиграй осликом».
Тася поиграла, а потом мы опять ругали Деда Мороза, потому что обещал же зайку, а принес чего?
Я к Деду Морозу присмотрелся и понял в чем дело: не фига он не Дед Мороз, а Санта Клаус не русский и поет про какую-то «джингл бенкс». Вот когда я был маленьким, Дед Мороз был настоящим и всегда свои обещания выполнял, не то, что нынешний Санта Клаус.

@темы: Проза

---

[Tate]

Быть королевой – не выбор, милый.
Быть королевой – путь.
Грезить о небе – доля бескрылых,
Мне же лишь раз взмахнуть
Стоит: я взмою выше, чем звезды,
Выше, чем Божий суд.

Правда, и каяться будет поздно:
Там меня не спасут
Пурпур и плаха. Кровь и корона –
Пепел в ладонях Тьмы.
Милый, не бойся: эти патроны
Смерть нам дала взаймы.

9.07.2013

@темы: Стихи

---

О пиве, отцах не толстых и не так чтобы очень, и их детях

[Capitaniv]

***
В конце 80-х со школьным другом Владом мы рассуждали о возможности одному человеку за один присест выпить трехлитровую банку пива (в СССР пиво преимущественно мерилось трехлитровыми банками и полулитровыми кружками).
- Я бы не выпил, - сказал я. - А мой батя, наверное, выпил бы.
- Так он же у тебя не толстый, - возразил Влад.
"Ну да", - подумал я, - "Не толстый, как же он выпьет?"
У Влада отец был потолще моего, хотя тоже не так чтобы очень.
- А твой выпьет?
- Мой? - Влад с сомнением посмотрел на отца. - Литра два может, а три навряд ли.
Диалог наш заинтересовал Владикиного батю, и он мечтательно произнес:
- Возьмешь, бывало, рыбки соленой и пивка к ней... литра три.
Пивной ларек находился около Владикиного дома, работала в нем знакомая моего отца тетя Нина, женщина боевая, дородная и громкая. Отец однажды взял меня с собой за пивом и, с матами растолкав страждущих (а был он бывший десантник), через головы стоящих у окна выдачи протянул ей банку: мужики роптали, а "Нинок" налила.
- А хотите мы вам пива принесем? - зачем-то сказал я.
Влад моему предложению удивился, а его отец потер ладонь одной руки о другую, причмокнул, посмотрел на меня с сомнением и сказал:
- Ну, давай.
... Внушительная очередь к ларьку состояла из потрепанных жизнью и алкоголем мужиков, пахла градусами и выражалась матами - в ее конец мы с Владом скромно и пристроились. Смотрели на нас с неподдельным интересом.
- Че, пацаны, пивка захотелось? - спросил один из пиволюбов (было нам тогда лет по тринадцать).
- Это мы не себе, - ответил я.
- Да ладно, не себе!
- Чего ты вообще вызвался-то? - спросил Влад.
- Не знаю, - пожал я плечами. - Продавщицу вспомнил, тетю Нину, думал она нам без очереди даст.
Тетя Нина может быть и дала бы, но нас она не видела.
- Так она тебя не видит! - сказал Влад.
- Не видит! - согласился я.
- А ты подпрыгни, - предложил Влад. - Может и увидит.
У окошка выдачи пива очередь теряла строгость: наглые, здоровые, подвыпившие мужики лезли без очереди, расталкивая очередников, те негромко роптали, но на открытый конфликт не шли.
- Увидишь тут, - сказал я.
В этот момент к нам откуда-то со стороны приблизился незнакомый дядька.
- О! Мужики! Здорово!- он наклонился к нам. - Пивка охота?
Он дышал перегаром, и, почему-то, напомнил мне Змей Горыныча.
- Это мы не себе, - сказал я.
- Да ладно, себе - не себе. Давайте деньги, я возьму.
Я нерешительно посмотрел на него.
- Ну! - сказал он.
Я протянул ему деньги.
- Граждане алкоголики, тунеядцы, и прочие представители интеллигенции, пропустите мужчину с ребенком! Мужчину с ребенком пропустил, я сказал! С ребеночком мужчину пропустите!
Он тянул нас сквозь очередь, держа меня за руку, я же не отпускал упирающегося Влада.
- Нинок! Налей мальцам молока, - сказал он в окошко, кивая на меня и глупо лыбясь.
- О, привет! Батя что ль послал? - спросила Нинок, обращаясь ко мне.
- Угу, - согласился я.
- Ну-ну, - сказала она, протягивая пиво.
Выбравшись из толпы, дядька сказал:
- Ну, чего пацаны?
- А чего? - спросил я.
- Чего-чего, я вам пива взял? Взял?
- Угу, - согласился я.
- Значит вы мне что? Должны! Так?
- Угу.
- А спасибо мое где?
- Спасибо, - сказал я.
- Спасибо, - пробормотал Влад, чуя неладное.
- Не булькает, - захохотал мужик, взял банку и поднес к губам, но пить не стал:
- Или кто против? - спросил он.
Мы с Владом дружно замотали головами.
- То-то же! - сказал мужик, запрокинул голову, начал пить и за раз опустошил треть банки.
- Ну, чего зырите? - спросил он. - Идите уже, идите, - и тихонько ткнул меня в плечо.
Мы пошли.
- Этот сможет! - сказал Влад по дороге домой.
- Чего сможет? - не понял я.
- Пива три литра выпить.
- Сможет! - согласился я.
Впрочем, и батя Влада смог, только пиво ему пришлось покупать самому.

@темы: Проза

---

при всем при этом

[Capitaniv]

в стране зашторенной дождем
случилась осень в разгаре лета
в воде по пояс плавал дом
но нам уютно было в нем
при всем при этом

мы прижимали лбы к стеклу
и капли били по лбам нас били
больших дождей сжимался круг
а мы неспешно шли к столу
и говорили

ТВ молчал молчала связь
был Интернет в бессрочной коме
мир вдруг позволил мне украсть
тебя у всех имевших власть
над всеми кроме

и падал белый потолок
на нас все падал вставал и падал
как был я раньше одинок
как в дождик изгнанный щенок
на тонких лапах

я отдавал едва лишь взяв
и даже больше еще раз столь же
мне чудилась моя ты вся
моей быть более нельзя
но было больше

дождь замолчал и выплыл дом
на сушу брасом и высох разом
в стране зашторенной дождем
мы так привыкли быть вдвоем
но нету нас там

а есть скольжение по дням
на санях лета в упряжке лета
и все подаренное нам
есть смысл делить напополам
при всем при этом

@темы: Стихи

---

Механик

[dova-kot]

Механик почти закончил проект всей своей жизни, когда в комнату зашла его жена.
- Механик! - позвала она. - Сколько можно играть? Пойдем ужинать!
- Это не игра! - обиделся Механик. - Это... эм...
Он не находил слов, чтобы объяснить, насколько важной была его работа. Погладив робота по механическому плечу, он тихо произнес:
- Это будущее.
Жена Механика удивленно цокнула языком и, вытерев руки полотенцем, рассмеялась:
- Этот железный монстр - будущее? Ты ради него торчишь здесь месяцами, не вылезая из чертежей и расчетов?
- Да, - Механик повернулся к жене и гордо на нее посмотрел. - Этот механический монстр - будущее! И, кстати, ее зовут Герда.
- Ее?! Ты что, создал механическую женщину? Куклу?
- Нет! То есть, да, но дело не в этом! Она...
Механик смутился. Их мир был мал; на улице не осталось живых деревьев - смог съел все зеленые листья, траву, растения. От дыма атомных электростанций, выкачанной нефти и бензиновых паров на планете почти не осталось жизни. Океаны иссякли, ледяные запасы полюсов истощились; вода закончилась, ее остатков едва хватало. Животные были механизированы - владельцы замещали отказывающие конечности собак, кошек и скота металлическими деталями, пока цельноживые не закончились. Потом люди начали замещать прочными деталями части собственных тел. Живых людей оставалось все меньше, еды и воды - недостаточно для поддержания жизни. Зато вдоволь оказалось бензина и денег. Когда добыли все топливо, израсходовали недра, разделили выручку и блага цивилизации - неожиданно оказалось, что деньги нельзя есть. А нефть нельзя пить. И газ тоже.
Без еды, воды, животных и растений человечество массово умирало. В мегаполисы пришли эпидемии новых болезней, над городами висели гарь и смог, промышленность встала, и единственное, что худо-бедно работало – это автоматические электростанции и канализационные насосные станции, обеспечивающие электричество и водоснабжение. Только людей, чтобы пользоваться ими, больше не было.
- Механик! - окликнула его жена. – Ты не создал будущее, ты просто сделал еще одну куклу.
- Нет! Нет, я...
Он смешался, не находя слов. Жена отвернулась, оставив попытки накормить его ужином, а затем ушла.
Механик слышал и то, как она собирала вещи, и то, как тащила тяжелый чемодан по лестнице. Он слышал, как хлопнула входная дверь. Но ничего не сделал.
Он не пытался ее остановить, не пытался объяснить, чем занимался. "Пусть уходит, - решил Механик. - Она не понимает меня. Она не видит меня, не хочет понимать, она не знает меня. Она не слышит меня. Пусть уходит! Я создал будущее, а она не нужна мне больше".

***

Механик сидел в кресле за рабочим столом, когда в комнату тихо вошла Герда. Он развернулся, наслаждаясь ее обществом.
- Ужин, - сказала Герда приятным голосом и поставила на стол Механика поднос с дымящейся едой. В тарелке лежало разогретое картофельное пюре из пакетика, смешанное с сухими макаронами.
- Спасибо, Герда, - Механик погладил ее по талии.
- Пожалуйста, дорогой, - ровно улыбаясь, ответила Герда.
Механик любовался ее идеальными формами, едва прикрытыми домашним фартуком, тонкими чертами лица и мягкими темными волосами. Он погладил ее по голове и поцеловал в лоб. От Герды пахло теплой картошкой, машинным маслом и металлом. Кожа была холодна на ощупь. Улыбаясь, Герда не шевелилась, ожидая новой команды.
- Принеси мне газету.
- Хорошо, дорогой, - сказала Герда и вышла.
Он знал, что создал идеальную женщину. Она могла готовить, вести домашнее хозяйство, не задавать лишних вопросов и выполнять любые приказы. Она даже могла рожать и воспитывать детей. Пока, к сожалению, все дети рождались мертвыми, но однажды он отладит механизм и она родит ему здоровых детей, воспитанных и послушных, как сама Герда. И они восстановят популяцию человечества.
Герда появилась в дверях, подошла легкой походкой и протянула газету.
- Возьми, дорогой.
Отточенный голос, ровные и четкие слова.
- Ты так много работаешь, дорогой, отдохни. Хочешь, я принесу тебе ужин?
- Спасибо, ты только что его принесла, - заметил механик, забеспокоившись о работе памяти Герды.
- Извини, дорогой. Я хотела покормить тебя второй порцией. Извини. Что-нибудь еще?
- Нет, иди, - выдохнул он облегченно.
Она покинула комнату, а Механик, съев остывшую картошку с макаронами, прочел газету и вернулся к работе - он думал над тем, как усовершенствовать идеальный механизм.

***

Воспроизвести человеческую особь, даже частично механическую, не получалось. Механику казалось, он упускает что-то важное. Все репродуктивные органы Герды находились в полном порядке и работали идеально; но, сколько он ни трудился ночами над Гердой, дети не получались. Вскоре он оставил попытки завести их естественным путем и собрал еще несколько копий Герды. Теперь его окружали идеальные механические женщины, послушные каждому слову. Герда-2 готовила ужин, Герда-3 убирала дом, Герда-1 разговаривала с ним, поддерживая и восхищаясь его успехами. Или наоборот. Герды не мешали друг другу, не спорили, не ругались. Они мирно сосуществовали, обслуживая его потребности. Механик должен был чувствовать себя счастливым, но почему-то не чувствовал. Чего-то не хватало. Его грызла мысль, что он упустил что-то важное; но что именно важное, он понять не мог. Не ухватывалась эта мысль за хвост.
Однажды Механик проснулся в три часа ночи и лежал, тяжело дыша, не в состоянии прогнать из головы воспоминания о том, как они с женой катались на коньках; как она упала и разбила коленку, и долго ругала его за то, что он ее не поймал. Механик не мог понять, что такого важного в том воспоминании. Чтобы разобраться, на следующий день он вместе с Гердой-1 поехал на каток.
В полуразрушенном городе трудно найти каток, но Механик все-таки это сделал. Кассы давно развалились, лед частично растаял, забор вдоль катка покосился, но все-таки это был он - искусственный каток в центре жаркого мертвого города.
Он надел коньки Герде, оделся сам, и они поехали вперед. Музыки не было, они просто катались. Герда преданно улыбалась, глядя Механику в глаза, держа его за руки. Она двигалась, как профессиональная гимнастка, и Механик похвалил себя за правильную прошивку системы. Сам он падал, ошибался и один раз сильно навалился на Герду; она легко подхватила его.
- Дорогой, ты не ушибся?
Поднимаясь, Механик смотрел в ее глаза, - идеальную оптическую систему, способную воспринимать тысячи цветов, не различимых человеком, - смотрел снизу вверх на ее автоматическую улыбку, приятное выражение лица, на ее идеальную одежду. Все в ней было правильно. Он чувствовал себя Пигмалионом, создавшим Галатею; послушную, вежливую, всегда готовую помочь. Но вместо влюбленности в свое творение он ощутил, как в сердце толчком вошла глубокая тоска. Тяжелой занозой тоска прошла по всей его человеческой душе.
- Милый, что с тобой? - чуткий механизм считывания микровыражений уловил его настроение.
- Все хорошо, - солгал Механик.
- Да, дорогой, - покорно согласилась Герда, и Механик вдруг почувствовал, что ненавидит ее.
Ему внезапно стало тошно от ее податливости, от механической честности. Гримасой показалась вечная улыбка, и от поймавших его рук, способных согнуть железный прут толщиной в метр, вдруг повеяло жестокостью, вызвавшей в нем страх.
Механик поднялся и сделал шаг назад, отпуская руку Герды; она просто стояла и улыбалась, ожидая нового приказа. Как рабыня, слуга; как механизм, способный делать лишь то, на что он запрограммирован.
Механик спрятал руки в карманах и тихо пошел обратно домой. Герда, все также улыбаясь, шла следом.

***

Механик сидел за столом и ковырял отверткой плечевой сустав Герды-2. В него заполз механический жук и, весело поплескавшись в машинном масле, перегрыз проводок, приводящий в движение пневмо-усилитель тяглового механизма руки. Герда-1, улыбаясь, принесла ужин и встала рядом, молча наблюдая за работой Механика. Ему вдруг стало не по себе. Казалось, Герда-1 рассматривает покореженные внутренности Герды-2 с злорадным наслаждением.
- Герда, выйди, - попросил Механик.
- Хорошо, милый.
Герда-1 покинула кабинет, но на пороге тут же появилась Герда-3. Неизменно улыбаясь своей зловещей улыбкой, Герда-3 подошла к Механику и погладила его по плечу.
- Хочешь близости, милый? - спросила она.
- Нет! - отмахнулся Механик, думая, как бы подлезть к проводку в пневмо-усилителе.
- Хочешь поужинать, милый? - не отставала Герда-3.
- Нет!
- Хочешь принять душ, милый?
- Нет!! - рявкнул Механик.
Он тут же спохватился, что кричит на бездушный механизм. Это неразумно. Он обернулся к Герде-3, но на ее лице застыла все та же проклятая улыбка. Герда-3 вошла в режим ожидания, и внезапно Механик взорвался.
- Я работаю! Я не хочу есть, не хочу спать, я только хочу, чтобы меня оставили в покое! - кричал Механик. - Проваливай, ты, глупая, бездушная кукла!
Последнюю фразу Механик прокричал во все горло, и внезапно ветер, подхватив его голос, эхом разнес: "Бездушная кукла... бездушная кукла..."
Крик отражался от стен, экранировал от металлических поверхностей, пугая Механика, пока не затих в дальних коридорах.
В дверях застыла Герда-1, внимательно ждавшая каждое его движение. Покорно улыбалась Герда-3. И когда он пошевелил отверткой, Герда-2 внезапно произнесла:
- Да, дорогой.
- Да, дорогой, - склонив голову, согласилась Герда-1.
- Да, дорогой, - эхом повторила Герда-3.
Механик положил отвертку и спрятал лицо в ладони. Он сидел в тишине, закрыв глаза, и тяжело дышал. Прошло несколько минут. Наконец, Механик выдохнул, открыл глаза и обнаружил, что он в комнате один. Герды ушли, даже Герда-2, чей механизм все еще был открыт; они в точности выполнили его приказ. Он точно знал, что все три ждут в соседней комнате, покорно, молча, не возражая; ждут, когда он что-нибудь захочет снова. Ждут, когда они смогут исполнить его новые желания.
Механик не знал, как долго просидел в кабинете. Смог за окном, казалось, стал гуще; в комнате потемнело. Нестерпимо хотелось дождя. Душа жаждала громыхающих капель, барабанящих по стеклу; ярких молний; страшного треска падающих линий передач; но это было невозможно. Его желание не мог исполнить никто, даже идеальная Герда.
Механик знал, что дождь не шел уже много лет, потому что воды на планете не осталось для естественного круговорота, и Земля превратилась в пустыню. И среди этой пустыни он, человек, остался один. Ни одному бездушному механизму не понять, что значит быть одному. Механизм всегда служит своему хозяину - вне хозяина его не существует. У механизма, как у раба, нет личности; нет "я", которое могло бы кричать в ответ на крик; нет "я", ругающего, отрицающего, делающего ошибки. Механизм идеален. И именно поэтому он никогда не станет живым. И именно поэтому он никогда не сможет создать жизнь.
Механик поднялся со стула; он размял ноги, сделал несколько приседаний и встал перед окном. Ничего нового за последние двадцать лет снаружи не появилось; смог, гарь, густой дым от электростанции; выхлопы СО2, бензопирена и других вредных веществ делали долгое пребывание снаружи опасным для здоровья. Очистительная система его дома, чихая и ломаясь, справлялась с газами, но старость добиралась и до нее.
- Через двадцать лет ничего не останется, кроме забытых чайников, стиральных машин и нескольких роботов. Человечество умрет, - с тоской думал Механик. - Умрет, а я так ничего и не придумал. Я не смог завести детей с женой и не смог создать их искусственно; я один виноват в том, что людей во Вселенной больше не останется. Последние часы! Последние бесславные дни! Я так и не добрался до границ Солнечной системы, я не основал колонию на других планетах, я даже не нашел других планет, пригодных для колонизации. И я много, отчаянно, долго работал, но так и не разобрался, что же это такое – жизнь.
Почему-то в памяти всплыла его жена. Ее ярко-рыжие волосы, жесткие черты лица. То, как каждый день, - Господи, каждый божий день, на протяжении двадцати лет! - она ругала его, спорила с ним, яростно, страстно доказывая, что он глуп.
- Как она права! - с тоской подумал Механик. - Я сижу здесь, в окружении трех бездушных кукол, и вспоминаю ее. Ох, как она была права!
Механик вспомнил время, проведенное вместе с женой; вспомнил последний день, когда он обидел ее и позволил уйти. Позволил уйти ей, своевольной, умной; ей, волевой, страстной и упрямой, как сотни мулов! А ведь она тоже знает физику, она могла бы подсказать, где он ошибся. Кто, как не женщина, чувствует рождение жизни?
Механик повернулся и стремительной походкой вышел из комнаты, пройдя мимо трех ожидающих его улыбающихся Герд, трех приятных во всех отношениях бездушных ледяных королев.

***

Он нашел ее в их старом доме. Он поднялся на порог и позвонил в дверь; снял респиратор, чтобы она его узнала. За дверью послышались шаги. И вот, она стоит на крыльце, удивленно разглядывая его смешной цилиндр, круглые очки и черное пальто.
- Что ты тут делаешь?
Механик и сам хотел бы знать, но у него нет ответа.
- Я просто здесь.
Ее губы кривятся в усмешке, но придумать едкое замечание ей не удается. Она делает шаг назад и впускает его в дом.
Механик проходит вперед и вдруг останавливается посреди комнаты. Он не верит тому, что видит. Оборачивается и радостно смотрит на жену. Она пожимает плечами, делая вид, что ничего особенного не происходит.
- Это... растение? - радостно спрашивает Механик.
- Да, - она легким движением откидывает назад рыжие волосы, и сердце механика внезапно пропускает удар.
- Первое за сто пятьдесят лет растение? - уточняет Механик.
Он смотрит на нее во все глаза, словно видит впервые за двадцать лет.
- Я нашла в двери разбитого автомобиля маленький темно-зеленый росток. Принесла его домой, посадила, и вот, выхаживаю.
Она рассматривает то пол, то потолок, стараясь не встречаться с ним взглядом. Она не хочет признавать, насколько важно то, что она сделала.
- Милая, - говорит он, подходя к своей жене вплотную и ласково обнимая ее. - Родная, но ведь ты растишь – будущее!
Она едва заметно пожимает плечами и усмехается, - криво, с хитрецой, как пират, только что ограбивший торговый караван, - и в этой улыбке Механик внезапно отчетливо видит, как продолжится жизнь.

@темы: Проза

---

Под треск огня в камине.

[~*Vendetta*~]

Мой граф, вы снова здесь
С давно пустым бокалом,
И лишь огонь камина что-то шепчет в тишину.
Ни праведность, ни месть
Тут сроду не бывала -
Но крепкое вино так плохо глушит в вас вину!..
За что под звон свечей
Вы снова молча пьете,
Вас лечит одиночество от сумрака балов?
И все-таки, зачем
На самой яркой ноте
Вы рвете танец теплых человеческих оков?
Оставьте эту ночь-
Картины так безлики,
Вино в бокале крепче, чем за окном - гроза.
Позвольте мне помочь:
Под огненные блики
Возьмите мою руку. Взгляните же в глаза.
Не зная вкуса губ,
В простом сплетенье пальцев
Танцуйте, граф, не думая о новом мертвом дне!
Забудьте голос труб,
Кружитесь в белом танце -
И пусть тревоги тонут в угасающем огне.

@темы: Стихи

---

Крысы

[Abygael]

- Крысы бегут с тонущего корабля.
Чувствовал ли ты себя крысой,
Когда вдали показалась земля?
Думал про тех, что ушли на дно?
Так ли на деле тебе все равно?
Старая крыса на новой земле
Помнит ли нынче, в уютном тепле,
Тех, кого море сожрало, бурля?..
...Крысы бегут с тонущего корабля.

*
Тем, кого волны пожрали, нет дела до крыс,
Их неудержимо и мощно уносит вниз,
Если море поймало - уже не всплыть.
Не учуять ни солнце, ни легкий бриз,
Ничего... тем, кто умер - уже не жить.

Судно стонет, разламываясь на куски.
Говорят, так и бывает - настоящие моряки
Никогда не сходят в прибрежный туман,
Если жить остается считанные деньки.
Мать-земля не примет своих блудных детей,
Не дарует покой для усталых костей -
Эту милость окажет им лишь океан.

@темы: Стихи

---

Звук

[Крис Аивер]

Я слышу звук.
Толпами, страшным потоком,
Люди влезают мне в голову без ключа.
Я не могу заснуть от кошмарного топота.
Я просыпаюсь в попытке не закричать.

Я слышу звук.
Сотни и сотни тысяч
Ноют в виске, утверждая себя родными.
Тянутся внутрь: так тянутся к небу нищие
В тщетных попытках казаться себе святыми.

Я ощущаю себя удобным набором
Приятных в употреблении общих тем.
Я слышу звук - и вызываю скорую,
Перегорая в плафоне из рук и стен.

Стонет звонок.
Встрепанный ангел, в мыле,
Белым халатом прикрыв ослепительный лик,
Откачивает меня. Умывает крылья и
Я слышу звук.
Он переходит в крик.



Илл.  Iver N.

@темы: Стихи

---

На кухне

[godsfavoriteflavor]

Мама, больше в этом нет никакого смысла.

Мысли, как рой пчел,

хаотичный, беспощадный, жалящий.

Я путник в пустыне всеми забытый и умирающий.

Кислота разливается в желудке,

внутренности стянуло узлом,

сперло дух, как будто по углям надо пройтись босиком,

а потом облиться из ушата кипятком.

Остатья бы в здоровом рассудке, мама.

Я, наверное, была плохой подругой,

Раз обо мне не вспоминает тот,

кто в холод согревал мои руки,

по утрам целовал меня в щеки,

в губы.

Люди не однолюбы, да,

я знаю, мама. Это неважно, я занята.

Я пытаюсь справиться с дрожью ладоней влажных,

справиться с нахлынувшим бредом страшным.

Кажется, что моя голова на плахе,

а надо мной застыл палач.

Я закрываю глаза в страхе

и вдруг слышу:

поплачь, дорогая, поплачь.

И руки обнимают, и веет материнским теплом.

Под этой лампой, за этим столом

убаюкай меня, успокой.

-Тихо, тихо, мой золотой.

---

[Rowana]

Слушай меня внимательно, преданно, вдруг услышишь,
Как самолет тарахтит под левым моим карманом.
Не говори, кто тобой на этот раз был обманут,
В чьем непрочно заштопанном сердце ты занял нишу.

Холодно, мой самолет устало ныряет в воздух,
Где темнота вдруг с размаху встретит глухим ударом.
После всего ты не будешь нужен мне даже даром,
Все, что хочу сегодня - успеть оказать возле,

Быть с тобой рядом: маленькой, глупой, смешной, ведомой.
Мой самолет летит, темноту рассекая утром -
Это как сжечь мосты, как рассыпаться перламутром,
После долгого дня наконец оказаться дома,

Там, где пахнет под вечер оладьями и блинами...
И пока твои грузные чайки ползут по взлетной,
Где-то внутри груди вдруг взрывается самолет мой -
Расскажи мне теперь, что уже не случится с нами.

@темы: Rowana, Стихи