Механик

[m-u-s-a]

Механик почти закончил проект всей своей жизни, когда в комнату зашла его жена.
- Механик! - позвала она. - Сколько можно играть? Пойдем ужинать!
- Это не игра! - обиделся Механик. - Это... эм...
Он не находил слов, чтобы объяснить, насколько важной была его работа. Погладив робота по механическому плечу, он тихо произнес:
- Это будущее.
Жена Механика удивленно цокнула языком и, вытерев руки полотенцем, рассмеялась:
- Этот железный монстр - будущее? Ты ради него торчишь здесь месяцами, не вылезая из чертежей и расчетов?
- Да, - Механик повернулся к жене и гордо на нее посмотрел. - Этот механический монстр - будущее! И, кстати, ее зовут Герда.
- Ее?! Ты что, создал механическую женщину? Куклу?
- Нет! То есть, да, но дело не в этом! Она...
Механик смутился. Их мир был мал; на улице не осталось живых деревьев - смог съел все зеленые листья, траву, растения. От дыма атомных электростанций, выкачанной нефти и бензиновых паров на планете почти не осталось жизни. Океаны иссякли, ледяные запасы полюсов истощились; вода закончилась, ее остатков едва хватало. Животные были механизированы - владельцы замещали отказывающие конечности собак, кошек и скота металлическими деталями, пока цельноживые не закончились. Потом люди начали замещать прочными деталями части собственных тел. Живых людей оставалось все меньше, еды и воды - недостаточно для поддержания жизни. Зато вдоволь оказалось бензина и денег. Когда добыли все топливо, израсходовали недра, разделили выручку и блага цивилизации - неожиданно оказалось, что деньги нельзя есть. А нефть нельзя пить. И газ тоже.
Без еды, воды, животных и растений человечество массово умирало. В мегаполисы пришли эпидемии новых болезней, над городами висели гарь и смог, промышленность встала, и единственное, что худо-бедно работало – это автоматические электростанции и канализационные насосные станции, обеспечивающие электричество и водоснабжение. Только людей, чтобы пользоваться ими, больше не было.
- Механик! - окликнула его жена. – Ты не создал будущее, ты просто сделал еще одну куклу.
- Нет! Нет, я...
Он смешался, не находя слов. Жена отвернулась, оставив попытки накормить его ужином, а затем ушла.
Механик слышал и то, как она собирала вещи, и то, как тащила тяжелый чемодан по лестнице. Он слышал, как хлопнула входная дверь. Но ничего не сделал.
Он не пытался ее остановить, не пытался объяснить, чем занимался. "Пусть уходит, - решил Механик. - Она не понимает меня. Она не видит меня, не хочет понимать, она не знает меня. Она не слышит меня. Пусть уходит! Я создал будущее, а она не нужна мне больше".

***

Механик сидел в кресле за рабочим столом, когда в комнату тихо вошла Герда. Он развернулся, наслаждаясь ее обществом.
- Ужин, - сказала Герда приятным голосом и поставила на стол Механика поднос с дымящейся едой. В тарелке лежало разогретое картофельное пюре из пакетика, смешанное с сухими макаронами.
- Спасибо, Герда, - Механик погладил ее по талии.
- Пожалуйста, дорогой, - ровно улыбаясь, ответила Герда.
Механик любовался ее идеальными формами, едва прикрытыми домашним фартуком, тонкими чертами лица и мягкими темными волосами. Он погладил ее по голове и поцеловал в лоб. От Герды пахло теплой картошкой, машинным маслом и металлом. Кожа была холодна на ощупь. Улыбаясь, Герда не шевелилась, ожидая новой команды.
- Принеси мне газету.
- Хорошо, дорогой, - сказала Герда и вышла.
Он знал, что создал идеальную женщину. Она могла готовить, вести домашнее хозяйство, не задавать лишних вопросов и выполнять любые приказы. Она даже могла рожать и воспитывать детей. Пока, к сожалению, все дети рождались мертвыми, но однажды он отладит механизм и она родит ему здоровых детей, воспитанных и послушных, как сама Герда. И они восстановят популяцию человечества.
Герда появилась в дверях, подошла легкой походкой и протянула газету.
- Возьми, дорогой.
Отточенный голос, ровные и четкие слова.
- Ты так много работаешь, дорогой, отдохни. Хочешь, я принесу тебе ужин?
- Спасибо, ты только что его принесла, - заметил механик, забеспокоившись о работе памяти Герды.
- Извини, дорогой. Я хотела покормить тебя второй порцией. Извини. Что-нибудь еще?
- Нет, иди, - выдохнул он облегченно.
Она покинула комнату, а Механик, съев остывшую картошку с макаронами, прочел газету и вернулся к работе - он думал над тем, как усовершенствовать идеальный механизм.

***

Воспроизвести человеческую особь, даже частично механическую, не получалось. Механику казалось, он упускает что-то важное. Все репродуктивные органы Герды находились в полном порядке и работали идеально; но, сколько он ни трудился ночами над Гердой, дети не получались. Вскоре он оставил попытки завести их естественным путем и собрал еще несколько копий Герды. Теперь его окружали идеальные механические женщины, послушные каждому слову. Герда-2 готовила ужин, Герда-3 убирала дом, Герда-1 разговаривала с ним, поддерживая и восхищаясь его успехами. Или наоборот. Герды не мешали друг другу, не спорили, не ругались. Они мирно сосуществовали, обслуживая его потребности. Механик должен был чувствовать себя счастливым, но почему-то не чувствовал. Чего-то не хватало. Его грызла мысль, что он упустил что-то важное; но что именно важное, он понять не мог. Не ухватывалась эта мысль за хвост.
Однажды Механик проснулся в три часа ночи и лежал, тяжело дыша, не в состоянии прогнать из головы воспоминания о том, как они с женой катались на коньках; как она упала и разбила коленку, и долго ругала его за то, что он ее не поймал. Механик не мог понять, что такого важного в том воспоминании. Чтобы разобраться, на следующий день он вместе с Гердой-1 поехал на каток.
В полуразрушенном городе трудно найти каток, но Механик все-таки это сделал. Кассы давно развалились, лед частично растаял, забор вдоль катка покосился, но все-таки это был он - искусственный каток в центре жаркого мертвого города.
Он надел коньки Герде, оделся сам, и они поехали вперед. Музыки не было, они просто катались. Герда преданно улыбалась, глядя Механику в глаза, держа его за руки. Она двигалась, как профессиональная гимнастка, и Механик похвалил себя за правильную прошивку системы. Сам он падал, ошибался и один раз сильно навалился на Герду; она легко подхватила его.
- Дорогой, ты не ушибся?
Поднимаясь, Механик смотрел в ее глаза, - идеальную оптическую систему, способную воспринимать тысячи цветов, не различимых человеком, - смотрел снизу вверх на ее автоматическую улыбку, приятное выражение лица, на ее идеальную одежду. Все в ней было правильно. Он чувствовал себя Пигмалионом, создавшим Галатею; послушную, вежливую, всегда готовую помочь. Но вместо влюбленности в свое творение он ощутил, как в сердце толчком вошла глубокая тоска. Тяжелой занозой тоска прошла по всей его человеческой душе.
- Милый, что с тобой? - чуткий механизм считывания микровыражений уловил его настроение.
- Все хорошо, - солгал Механик.
- Да, дорогой, - покорно согласилась Герда, и Механик вдруг почувствовал, что ненавидит ее.
Ему внезапно стало тошно от ее податливости, от механической честности. Гримасой показалась вечная улыбка, и от поймавших его рук, способных согнуть железный прут толщиной в метр, вдруг повеяло жестокостью, вызвавшей в нем страх.
Механик поднялся и сделал шаг назад, отпуская руку Герды; она просто стояла и улыбалась, ожидая нового приказа. Как рабыня, слуга; как механизм, способный делать лишь то, на что он запрограммирован.
Механик спрятал руки в карманах и тихо пошел обратно домой. Герда, все также улыбаясь, шла следом.

***

Механик сидел за столом и ковырял отверткой плечевой сустав Герды-2. В него заполз механический жук и, весело поплескавшись в машинном масле, перегрыз проводок, приводящий в движение пневмо-усилитель тяглового механизма руки. Герда-1, улыбаясь, принесла ужин и встала рядом, молча наблюдая за работой Механика. Ему вдруг стало не по себе. Казалось, Герда-1 рассматривает покореженные внутренности Герды-2 с злорадным наслаждением.
- Герда, выйди, - попросил Механик.
- Хорошо, милый.
Герда-1 покинула кабинет, но на пороге тут же появилась Герда-3. Неизменно улыбаясь своей зловещей улыбкой, Герда-3 подошла к Механику и погладила его по плечу.
- Хочешь близости, милый? - спросила она.
- Нет! - отмахнулся Механик, думая, как бы подлезть к проводку в пневмо-усилителе.
- Хочешь поужинать, милый? - не отставала Герда-3.
- Нет!
- Хочешь принять душ, милый?
- Нет!! - рявкнул Механик.
Он тут же спохватился, что кричит на бездушный механизм. Это неразумно. Он обернулся к Герде-3, но на ее лице застыла все та же проклятая улыбка. Герда-3 вошла в режим ожидания, и внезапно Механик взорвался.
- Я работаю! Я не хочу есть, не хочу спать, я только хочу, чтобы меня оставили в покое! - кричал Механик. - Проваливай, ты, глупая, бездушная кукла!
Последнюю фразу Механик прокричал во все горло, и внезапно ветер, подхватив его голос, эхом разнес: "Бездушная кукла... бездушная кукла..."
Крик отражался от стен, экранировал от металлических поверхностей, пугая Механика, пока не затих в дальних коридорах.
В дверях застыла Герда-1, внимательно ждавшая каждое его движение. Покорно улыбалась Герда-3. И когда он пошевелил отверткой, Герда-2 внезапно произнесла:
- Да, дорогой.
- Да, дорогой, - склонив голову, согласилась Герда-1.
- Да, дорогой, - эхом повторила Герда-3.
Механик положил отвертку и спрятал лицо в ладони. Он сидел в тишине, закрыв глаза, и тяжело дышал. Прошло несколько минут. Наконец, Механик выдохнул, открыл глаза и обнаружил, что он в комнате один. Герды ушли, даже Герда-2, чей механизм все еще был открыт; они в точности выполнили его приказ. Он точно знал, что все три ждут в соседней комнате, покорно, молча, не возражая; ждут, когда он что-нибудь захочет снова. Ждут, когда они смогут исполнить его новые желания.
Механик не знал, как долго просидел в кабинете. Смог за окном, казалось, стал гуще; в комнате потемнело. Нестерпимо хотелось дождя. Душа жаждала громыхающих капель, барабанящих по стеклу; ярких молний; страшного треска падающих линий передач; но это было невозможно. Его желание не мог исполнить никто, даже идеальная Герда.
Механик знал, что дождь не шел уже много лет, потому что воды на планете не осталось для естественного круговорота, и Земля превратилась в пустыню. И среди этой пустыни он, человек, остался один. Ни одному бездушному механизму не понять, что значит быть одному. Механизм всегда служит своему хозяину - вне хозяина его не существует. У механизма, как у раба, нет личности; нет "я", которое могло бы кричать в ответ на крик; нет "я", ругающего, отрицающего, делающего ошибки. Механизм идеален. И именно поэтому он никогда не станет живым. И именно поэтому он никогда не сможет создать жизнь.
Механик поднялся со стула; он размял ноги, сделал несколько приседаний и встал перед окном. Ничего нового за последние двадцать лет снаружи не появилось; смог, гарь, густой дым от электростанции; выхлопы СО2, бензопирена и других вредных веществ делали долгое пребывание снаружи опасным для здоровья. Очистительная система его дома, чихая и ломаясь, справлялась с газами, но старость добиралась и до нее.
- Через двадцать лет ничего не останется, кроме забытых чайников, стиральных машин и нескольких роботов. Человечество умрет, - с тоской думал Механик. - Умрет, а я так ничего и не придумал. Я не смог завести детей с женой и не смог создать их искусственно; я один виноват в том, что людей во Вселенной больше не останется. Последние часы! Последние бесславные дни! Я так и не добрался до границ Солнечной системы, я не основал колонию на других планетах, я даже не нашел других планет, пригодных для колонизации. И я много, отчаянно, долго работал, но так и не разобрался, что же это такое – жизнь.
Почему-то в памяти всплыла его жена. Ее ярко-рыжие волосы, жесткие черты лица. То, как каждый день, - Господи, каждый божий день, на протяжении двадцати лет! - она ругала его, спорила с ним, яростно, страстно доказывая, что он глуп.
- Как она права! - с тоской подумал Механик. - Я сижу здесь, в окружении трех бездушных кукол, и вспоминаю ее. Ох, как она была права!
Механик вспомнил время, проведенное вместе с женой; вспомнил последний день, когда он обидел ее и позволил уйти. Позволил уйти ей, своевольной, умной; ей, волевой, страстной и упрямой, как сотни мулов! А ведь она тоже знает физику, она могла бы подсказать, где он ошибся. Кто, как не женщина, чувствует рождение жизни?
Механик повернулся и стремительной походкой вышел из комнаты, пройдя мимо трех ожидающих его улыбающихся Герд, трех приятных во всех отношениях бездушных ледяных королев.

***

Он нашел ее в их старом доме. Он поднялся на порог и позвонил в дверь; снял респиратор, чтобы она его узнала. За дверью послышались шаги. И вот, она стоит на крыльце, удивленно разглядывая его смешной цилиндр, круглые очки и черное пальто.
- Что ты тут делаешь?
Механик и сам хотел бы знать, но у него нет ответа.
- Я просто здесь.
Ее губы кривятся в усмешке, но придумать едкое замечание ей не удается. Она делает шаг назад и впускает его в дом.
Механик проходит вперед и вдруг останавливается посреди комнаты. Он не верит тому, что видит. Оборачивается и радостно смотрит на жену. Она пожимает плечами, делая вид, что ничего особенного не происходит.
- Это... растение? - радостно спрашивает Механик.
- Да, - она легким движением откидывает назад рыжие волосы, и сердце механика внезапно пропускает удар.
- Первое за сто пятьдесят лет растение? - уточняет Механик.
Он смотрит на нее во все глаза, словно видит впервые за двадцать лет.
- Я нашла в двери разбитого автомобиля маленький темно-зеленый росток. Принесла его домой, посадила, и вот, выхаживаю.
Она рассматривает то пол, то потолок, стараясь не встречаться с ним взглядом. Она не хочет признавать, насколько важно то, что она сделала.
- Милая, - говорит он, подходя к своей жене вплотную и ласково обнимая ее. - Родная, но ведь ты растишь – будущее!
Она едва заметно пожимает плечами и усмехается, - криво, с хитрецой, как пират, только что ограбивший торговый караван, - и в этой улыбке Механик внезапно отчетливо видит, как продолжится жизнь.