Зазеркалье
читать дальшеЗдесь все не просто не так, как у нас.
Здесь все абсолютно другое. В корне неправильное.
Словно реальность разбили, а из получившихся кусочков собрали все новое, в процессе работы немного перепутав детали.
Здесь нельзя видеть сны. Здесь их можно есть, и не все они так приятны на вкус, как хотелось бы.
Здесь яркие звуки, и некоторые просто режут глаза, когда, торопясь куда-то, проносятся мимо. Так и хочется крикнуть тому, кто имел глупость выпустить его, что бы в следующий раз был внимательнее и или окрашивал свой звук в менее яркие цвета, или держал при себе.
Здесь могут быть как громкие, так и тихие запахи. Тихие гораздо лучше громких – они подкрадываются незаметно, вкрадчиво, и ты даже не замечаешь, когда они подходят (правда, это только если запах приятный). Громкие же наваливаются сразу, резко, и, как правило, даже если в тихом виде он тебе нравился, хочется бежать сломя голову, так, что бы не догнал.
Ведь он может!
Чувства здесь можно держать в руках.
Нет, не так.
Их нужно держать, чем люди здесь и занимаются: едва получат какую-нибудь, пусть даже самую простую и мимолетную радость, вцепляются в неё, как в единственное спасение, и прячут – как можно глубже и дальше в карман.
Вдруг отберут?
А вот любовь здесь твердая и тяжелая. Такая, что её бывает очень сложно удержать в руках, и не все выдерживают, срываются, и получают в добавку на руки груз отчаянья.
Но у неё есть целых два несомненных преимущества.
Первое – её у тебя никто никогда не заберет. Даже если ты бросишь её где-нибудь посреди улицы, к ней ни кто не притронется и не навредит – просто не сможет.
Второе – она, даже если её швырять об пол, об стены, сбрасывать с огромной высоты или топить в море, не сломается. Не разобьется. Будет по-прежнему пульсировать, не давать покоя, будить посреди ночи или, наоборот, валить с ног.
Однако есть одно «но».
Её с легкостью, даже просто взяв подержать в руки, может сломать человек, к которому она относится – для этого достаточно просто его желания.
«Ну, хоть это почти как у нас!» - подумала Алиса, и, почти не почувствовав границы между сном и явью, проснулась.