На первый взгляд, о работе режиссёра можно только мечтать — сиди себе, команды актёрам раздавай, периодическо косясь в сценарий. На самом же деле, быть режиссёром — архи сложно. Особенно, если в твоей постановке актёры — дети. Однажды я здорово измотал себе нервы, работая с третьеклассниками. Тогда я ещё не знал, во что ввязался, поэтому когда встретил Ирину Владимировну в школьном коридоре, не ждал никаких подвохов от её предложения.
— Жень, не поможешь со спектаклем, а? Ксюша одна не управится…
Как только этой дуре сценарий и режиссуру доверили?
— Чё, опять Кусакина вляпалась? — не без усмешки спросил я.
— Жень, нехорошо злорадствовать.
О господи, поучает, будто мне не 16, а 7 лет от роду. Может хватит принимать меня, как тупоголового первоклашку?
— Ну ладно, что у неё?
— Сценарий к новогоднему спектаклю. Представление будет 25 числа, не хотелось бы, чтоб оно сорвалось.
— Тю, я думал, оно уже завтра, а тут месяц ещё! — я немало обрадовался тому факту. Можно работать вполсилы.
— Славно! Тогда подойди к Ксюше завтра и поговори с ней!
— Ага, — лениво отвечаю я.
Однако Ксюха сама мне позвонила этим вечером, спрашивала и уточняла, когда я смогу. Да хоть когда — уроки я давно перестал делать, лишь изредка списывал у одноклассников.
читать дальшеВстретились мы после уроков в актовом зале. Ксюха держала в руках листы бумаги и по привычке грызла карандаш. Термит какой-то.
— Ой, привет! — она встала с кресла и смущённо улыбнулась во всю ширину своего рта.
Мы с ней оба были неизменными участниками творческих конкурсов и нередко занимали призовые места. Я когда-то тоже был актёром, мой артистизм нахваливали, как могли. Я хорошо играл на сцене, да, но я равнодушен к таким вещам. Поэзия куда больше нравится. Некоторые стихи красовались в школьной газете. Ксюха куда больше на рисовании специализировалась и танцах. Причём некоторые элементы она оттачивала самостоятельно. Так говорила, что даже спокойнее — хореограф не стремится зачморить и никто не насмехается над её неуклюжестью. Но неуклюжей я бы её вряд ли назвал — порхает над полом, как бабочка.
— Тебе тоже, — ответил я. — Ну, что там у нас?
— Да вот, сценарий пишу. Понимаешь, тут значит, есть ещё ведьма, снегурочка, ну и принцесса. Поможешь их роли расписать?
— Да с полпинка, — уверенно ответил я. — А актёры где?
— Репетиция будет только когда сценарий подготовим.
— Ладно, — отвечаю я и принимаюсь прямо в зале на скорую руку строчить сценарий и расписывать роли. Была суббота и мы ушли гораздо раньше. Дописывали мы сценарий уже дома. Все эти детские спектакли до того однообразны, что и думать много не надо. Закончил я ожидаемо быстро и уже в понедельник наш сценарий вынесли на беловик и напечатали.
Я полагал, что на этом моя миссия окончена. О, наивный!
Сразу при распределении ролей нашла коса на камень — актёры из числа девочек наотрез отказывались от роли ведьмы. Я для кого старался, полночи расписывал такую классную роль?! Ну народ… Всем подавай принцессу. С грехом пополам, но мы всё же кое-как распределили роли и начали репетицию.
Режиссёр я, конечно, неважный, но фальшь чувствую. Ох и тиранил же я маленьких актёров за неестественную игру!
— Ну, что за приветствие? В голосе должна быть радость, а вы?.. Комара Ваську похоронили, — так нам когда-то учитель пения выговаривал. Теперь вместо него — я. Никогда не нравились современные дети-актёры — не умеют играть, хоть убейся. Если в фильме каком-то ребёнок-актёр играет естественно, то фильм уже заранее можно считать хорошим. День за днём я неустанно отрабатывал мастерство третьеклашек, а они играли через пень-колоду. Но главное, никто не хотел быть ведьмой. Хоть убейте, никто! Время от времени то я, то Ксюха подменяли ведьму на сцене. Мы не теряли надежды уговорить кого-нибудь из девочек сыграть эту роль. Как мы извращались, объясняя всю прелесть отрицательных ролей! Не описать словами. Наконец, одну из них уговорили.
Я вздохнул с облегчением — пронесло. Но радовались мы недолго. Однажды «ведьма» не пришла на репетицию. Ксюха рыскала по всей школе, наконец, спустя час, пришла и с бессилием вздохнула:
— Ты не представляешь — ревёт в туалете, прям ходячий пожарный рукав!
— В чём дело? — удивился я.
— Да сидит себе и хнычет: «Я никогда не буду принцессой». Я ей и так, и сяк, мол отрицательные и круче, ты запомнишься… Ни в какую!
Я в бессилии взвыл и приложился лбом о стену.
— Да пошла она!.. — в сердцах ору я, вычёркивая так и не состоявшуюся ведьму из списка актёров.
Но худшее было впереди — за неделю до спектакля две девочки неожиданно сцепились из-за этой дурацкой роли принцессы. Дрались, как бешеные псы, мы вдвоём не могли их разнять. Нам помогала вся труппа и мы с трудом, но разняли сцепившихся актрис.
— Дальше только хуже, — сказала мне Ксюха, пока я провожал её домой. — Они ведь друг другу покоя не дадут.
— Тогда гнать их обеих из труппы! — я всё ещё был в горячке.
— Жень, ну войди в положение! Мы не можем просто так взять и поменять, они ведь в образы вжились! Жень, что делать, а?
— Я уже сказал, — бурчу в ответ. — Вот что, Ксюнечка, или приструним этих мочалок, или я больше не режиссёр! И тебе советую уйти. Пусть с ними училка сама колотится, как умеет!
Я кричал так громко, что Ксюхины родители выбежали на шум. Та быстро сориентировалась и проводила их обратно в квартиру со словами:
— Всё в порядке, нас актёры довели. Иди уже! — махнула она рукой, немного погодя.
На следующий день я подошёл к классруку и сказал:
— Извините, Ирина Владимировна, я не смогу больше быть режиссёром. Это выше моих сил — вчера две актрисы передрались из-за роли принцессы. У нас нет ни ведьмы, ни снегурочки. Извините, — с этими словами я положил на стол изрядно потрёпанный сценарий.
— Да! — поддакнула Ксюха. — Неделя до представления, а они у нас покалеченные ходят. Поэтому спектакль отменяется. Поверьте, мы с ними намучились порядочно.
Удивительно, Ксюха стояла на своём и демарш удался. Труппа лишилась главного — сценариста и режиссёра, то есть, меня и Ксюхи. Классрук не на шутку испугалась и чуть ли не упрашивала нас переписать сценарий. Так, чтобы там было две принцессы. Торговаться я не мастак, но за положительные оценки (а я за год набрал с десяток прогулов) я согласился, хоть и трижды проклял себя за такое. С грехом пополам переписали сценарий.
И каким боком там вторая принцесса? Не знаю, но малым виднее. Лишь бы опять не передрались в самый ответственный момент. Хрупкий баланс, наконец, восторжествовал. Правда, мы остались без снегурочки и ведьмы.
— Ксюха! — меня озарило. — Глянь, тебе ведь и грим не нужен — просто пальто наденешь, обмотаешь шею мишурой и вуаля! Вылитая снегурка будешь.
Действительно, голубоглазой блондинке не нужно было и костюма — достаточно было выйти в своём синем пальто и белой шапке.
— Точно! — в этот момент она была согласна на всё, лишь бы избавиться от этого геморроя в виде девятилетних актёров и их ролей. — А ведьмой кто будет?
— Ведьмой буду я.
Хитрый я, однако — на десерт себе оставил самую классную роль, которую так любовно возводил в своём сценарии. Даже в переписанном ведьма была, что надо.
Наконец, настал решающий день — 25 декабря. За кулисами мы раздавали актёрам последние указания, а мне старательно разрисовывали лицо чёрной акварелью. Для ведьмы костюм собрать из того, что было, не составило труда. Теперь главный вопрос — мой грим. Красили меня наспех, Ксюха даже пару узоров нанесла своей дурацкой помадой.
Настал мой выход. Пока я напевал арию ведьмы, описывая круги вокруг волшебного шара, случилось непоправимое — грим стал растекаться. Кто-то в зале испугался, а кто-то стал восторженно аплодировать. Похоже, сочли это колдовством. Бледное лицо ведьмы вдруг стало каким-то иссиня-чёрным… Ничего, для образа — в самый раз. Наконец, отыграли мы все полтора часа и вышли все вместе на сцену, чтоб поклониться зрителям.
Вот это была умора — два великана на фоне малявок из третьего класса! Зато потом нас провожали бурными овациями. Таких я не слышал никогда. Не зря, ой не зря я актёров тиранил! И не зря над сценарием дулся полночи!
Но чтоб я ещё раз согласился ставить эти спектакли… Увольте!