Парамнезия. Главы 3-4

[The wolf of Innsbruck]

Глава 3

Видич молча сделал пометку на листе бумаги и глубоко задумался. В принципе, если сверить рассказы Каты с рассказами Наташи Любиянкич о случившемся осенью девяносто третьего, то в общих чертах всё сходится! Вот только Наташа не упоминала ни про людей в халатах, ни про здание, где была убита молодая женщина, ни про то, как её младшую дочь уводил солдат. Может, это парамнезия? Гадать на кофейной гуще не имеет смысла.
— Так… Вам ваша мать не говорила о том, что случилось в ноябре девяносто третьего?
От такого вопроса Ката на мгновение оторопела. До сих пор ни врач, у которого она наблюдалась до совершеннолетия, ни кто-либо ещё не упоминали об этом эпизоде, да и Невена тоже молчала, как и мама.
— Нет, — замотала головой Ката. — Я не помню, что тогда вообще было. Мне только три года исполнилось!
— Хм… В целом, в общих чертах ваша версия и версия вашей матери совпадают. Возможно, мы имеем дело с перемешанными фрагментарными воспоминаниями. Вполне возможно, что-то из того, что вы видели во время… Хм… Наваждений… Происходило с вами в реальности.

Ката даже повеселела. Доктор не стал убеждать её, что это просто галлюцинации, что ей надо пить лекарства и попытаться относиться критически к тому, что видит и слышит! Уже за это она была готова благодарить Видича и внимать всем его советам.
— Вы мне верите? — всё ещё с сомнением спросила Ката.
Доктор молча кивнул. Не исключено, что он взял ложный след, но если удастся закрыть гештальт, можно считать, что основные недуги побеждены. Катарина будет вполне способна жить среди обычных людей.
— Вот это мы с вами и попробуем выяснить, — доктор отложил в сторону планшетку и, сдвинув кресло с колёсиками, привстал. — Вы когда-нибудь слышали о гипнозе?
— Э… Нет.
По взгляду Катарины Видич понял, что она считает это чем-то вроде укрощения змей и связывает со сверхъестественными способностями. Мыслит точно так же, как и большинство людей.
— Суть его заключается в том, что человек как бы берёт под контроль свои мысли. Фактически, это примерно то же, что и медитация или одна из практик йоги. В процессе гипноза пациент старается вспомнить всё, что когда-то забыл. Подобные методы иногда используются полицией. Нередко гипноз помогает при амнезии, вызванной различными факторами. Ничего особо сложного тут нет.
— Я только за! — воскликнула Ката.
Больше всего ей хотелось узнать, что же происходит с ней, насколько реальны её видения, сны, действительно ли она слышит чужие голоса и главное, кто эти люди? Друзья, или враги? Это вопрос и мучил девушку больше всего.

— Так… Напомните: у кого вы наблюдались до совершеннолетия? Кто был вашим лечащим врачом?
— Звездан Йовичич, — хмыкнула Ката. — Зануда, каких ещё поискать.
Видич понимал и в чём-то разделял отношение Каты к прежнему доктору. Как понял Зоран, доктор Йовичич делал ставку на поддержание относительно стабильного состояния пациентки, а встречи с ним были весьма однообразны: вопросы о самочувствии, какие лекарства пьёт, помогает ли… Скука, одним словом. Судя по тому, что Ката сумела окончить школу и поступить в университет, справлялся он вполне неплохо, но, видимо не желая рисковать, не прибегал к методу гипноза — не ровен час случится эпилептический припадок: у Катарины в анамнезе значилось несколько таких случаев, последний — полгода назад. Во всех случаях она пропускала приём лекарств и синдром отмены не заставлял себя долго ждать.

— На сегодня всё, — сказал доктор, встав из-за стола и выключив видеокамеру. — Приходите на следующей неделе в это же время.
Ката, отводящая взгляд то на стенную картину, то на потолок, стараясь не пересекаться с Видичем, коротко вздохнула. Идти домой ей совершенно не хотелось. Не то, чтобы она испытывала какое-либо удовольствие от общества доктора, — походы по врачам вызывали у неё уже знакомое чувство отторжения, — но шумный город, забитые автобусы, а главное — соседка по квартире, вызывали у неё аналогичное чувство. Она села и оперлась на подлокотники.
Да, она действительно пришла просто «для галочки». Походы по врачам, рецепты, лекарства и всё остальное она воспринимала уже как неприятное, но, увы, привычное явление. Она просто приучалась жить с этим бок-о-бок, потому уже не старалась увиливать от приёма.
— Я могу идти? — уточнила Ката, скорее, из вежливости.
— Конечно, — кивнул Зоран. — Только вот что: лучше не пропускайте приём лекарств, хорошо?
Ката ничего не ответила. Она хотела возразить, что от них она хуже соображает, но взгляд доктора будто парализовал её, она чувствовала, что не сможет обвести опытного врача вокруг пальца. Доктор был далёк от того, чтобы поверить стандартным отговоркам, и Видич поспешил подтвердить её опасения:
— Видения ваши не только не проясняются, но состояние ваше… Эпилептический припадок — вещь опасная и непредсказуемая. И пока ваша нервная система находится в расшатанном состоянии, я не могу прибегать к гипнозу — есть риск осложнений.

Ката почувствовала, как кровь приливает к её щекам. Этот презентабельный доктор был совершенно не похож на педантичного и нудного Йовичича, который только отслеживал состояние Каты и прописывал разного рода терапии. Зоран — не то, он как будто ухватил нить души пациентки и сейчас умело тянул её.
— Доктор, вы же сами сказали, что ничего такого в этом нет, — растерялась Ката. — Что гипноз простая процедура!
— Таков порядок, — отрезал Видич. — Если вы не будете принимать лекарства, я не смогу, не убедившись в стабилизации вашего состояния, проводить сеансы психотерапии. Вы же не хотите довести себя до стационара, где никто не будет спрашивать вас, хотите вы лечиться, или нет?
Последнюю фразу Видич произнёс каким-то угрожающе-завороживающим тоном, точно Асмодей. Ката стала красной, как помидор. Она ощущала себя усталой от того, что просто поговорила с Видичем, а он теперь усиленно наседал на девушку, вынуждая принять его условия. С Йовичечем ей тоже приходилось подолгу воевать, однако он не предлагал ей лечь на Прокрустово ложе. Тот решил, что никакие аргументы о том, что всё, что она видит и слышит — неправда, не убедят Кату, потому пошёл по пути наименьшего сопротивления.
В клинике, правда, Ката всё же побывала. Она пролежала там около месяца, и это место казалось ей скучным и унылым. Персонал же старался не спускать с неё глаз — такие пациенты были у них редки.
Сейчас, в свои неполные девятнадцать, Ката была уже психически стабильна и больше не рассказывала о чёрных говорящих птицах, об умерших людях, о солдате, тянущему к ней руки, о брате и сестре, нашедших пещеру, о сонном городишке, где происходят странные события, о страшной резне и существе, напоминающем с виду гигантского льва. Однако это не значило, что она отказалась от своей веры — просто научилась умело скрывать эти вещи, зная, что ни врач, ни родители ей не поверят. Именно поэтому она всё ещё состояла на учёте.

— Вы намекаете на то, что сообщите в клинику? — пробубнила Ката.
— Таков порядок, — снова казённым тоном произнёс Видич.
— Знаете, — прошипела Ката сквозь зубы. — Вы очень вредный доктор! Йовичич хотя бы не давил на меня и не грозил сдать в клинику!
Лицо Зорана перекосила чуть заметная усмешка:
— У нас с ним разные задачи: у него — стабилизировать ваше состояние, у меня — помочь вам выяснить природу ваших… Видений. Так что, панна Любиянкич, в ваших же интересах выполнить все мои рекомендации.
Ката обречённо кивнула и стала собираться домой. Зоран вновь любезно помог пациентке собраться и открыл дверь кабинета.
— До свидания, доктор, — произнесла Ката, медленно подойдя к двери.
— До встречи, — кивнул Зоран. — Кстати, — сказал он, когда девушка уже отошла на пару шагов, — к вашей матери у меня тоже накопилось несколько вопросов.
Ката сделала вид, что не расслышала и поспешила покинуть поликлинику. Встреча с Видичем оставила у неё крайне противоречивые чувства.


Глава 4

Ката медленно, считая каждый шаг, поднялась по аккуратно подметённым бетонным ступеням на третий этаж и, воспользовавшись тем, что дверь не была заперта, открыла её и прошла в коридор, представлявший из себя довольно узкий проход, где стояли сломанная уже стиральная машина, обувница, а на вешалках висело несколько изрядно потрёпанных курток квартирных хозяев.
Нащупав выключатель, Ката прошла дальше, едва не споткнувшись о туфли соседки.
— Рада! — закричала Ката с досады. — Сколько раз тебе говорить: не бросай свою обувь на проходе!
— Ой, извини, — прощебетал звонкий голосок из кухни. — Забыла за них.
— Да ты вечно всё забываешь, — проворчала девушка, снимая с себя пальто и кроссовки.
В этой однокомнатной квартире они с Радой жили уже почти месяц. Мать вряд ли бы согласилась отпускать дочь одну, если бы Рада не поступила так же, как и Ката — в Сараево. Рада считалась подругой Катарины, хотя они практически и не общались. Рада просто хорошо относилась к ней, как и к остальным. У Каты же все эти качества соседки вызывали глухое, но назойливое раздражение: её раздражало неумение Рады отказывать, желание всем нравиться, подчёркнуто дружелюбно-официозное отношение к окружающим, её весёлость, стремление быть в центре внимания, напускная манерность — всё это девушка находила фальшью и ханжеством.
А теперь ещё ей открылись и другие качества соседки по квартире: Рада часто бросала сумку прямо посреди комнаты, причём распахнутую, могла не заправить кровать, плохо следила за порядком.

— Ужинать будешь?
— Буду, — ответила Ката, скорее, из вежливости.
Видеть Раду в мешковатой домашней одежде ей всё ещё было в диковинку. Рада старалась одеваться со вкусом, без лишнего пафоса, и это роднило её с Катариной Любиянкич.
Рада — высокая темноглазая брюнетка с грубым южным загаром и довольно резкими чертами лица.
— Много положить?
— Нет, — лаконично ответила Ката.
— Молодец, я-то много ем, и уже в прошлогодние джинсы не влезаю, — одообрительно кивнула Рада.
Льстит же, льстит! Рада прекрасно влезала и в прошлогодние, и даже в позапрошлогодние джинсы. Она и не толстела, да и вряд ли с её образом жизни можно было растолстеть. Рада была танцовщицей в стиле, кажется, хип-хоп, но Ката не помнила точно название. Эти танцы требовали ловкости, грации и гибкости, чего у Рады было в достатке. Кате доводилось несколько раз видеть головоломные кульбиты, что вытворяла Рада, оттачивая мастерство. «Она могла бы и спортивной гимнастикой заниматься», — думала Ката. Отчасти она завидовала такой невиданной ловкости. Возможно, оттого, что сама чувствовала себя неуклюжей, и оттого любила представлять себя ловкой, порхать над полом, точно бабочка.

— Как дела? — беззаботно спросила Рада.
« Каждый день одно и то же», — мысленно выругалась Ката, а сама с привычной ей интонацией ответила:
— Всё хорошо.
— Да? А вид такой, будто повеситься хочешь, — присвистнула Рада.
— Пожалуйста, не беспокойся… Не беспокойся… — с усмешкой ответила Ката, нацепив несколько идиотскую улыбку, и Рада, не сдержавшись, так и прыснула со смеху.
Ката, поняв, как это было комично, сама рассмеялась. Всё-таки не так уж и плоха её соседка. Пора бы ей уже перестать искать в хорошем к себе отношении подвох.
Думая об этом, Ката старалась поддерживать разговоры с Радой хотя бы поддакиваниями, и когда они пришли всё в ту же гостиную, спокойно выслушивала её монологи, изредка вставляя реплики.
— А неплохая всё же квартирка, а? — как бы невзначай спросила Ката.
Действительно, маленькая уютная комната, обклеенная бежевыми узорчатыми обоями, широким шкафом, диваном-кроватью и ракладным креслом стоила таких похвал. Несмотря на то, что стол был только один, девушкам вполне хватало его, особенно если учесть, что Ката предпочитала работать над домашними заданиями на кухне, и там же писать со своего нетбука рефераты и доклады.
— Была бы ещё лучше, если бы тут свет так часто не моргал, — пожала плечами Рада.
КОнечно, с электричеством здесь не так гладко, как хотелось бы, да и связь порой барахлит. Иногда могло показаться, будто война закончилась только вчера, иначе и не объяснить столь частые перебои со светом и связью.
— За лучшую с нас бы втридорога содрали, — вздохнула Ката.
Ей уже забылись и вредный доктор, и неприятные воспоминания, и наставления матери, которая, как по графику, позвонила и сегодня, дабы прочесть долгие и нудные нотации, при которых Ката, морщась и закатывая под лоб глаза, просто отводила трубку подальше от уха.
— Пей таблетки, учись, не трать деньги, — повторяла она чуть слышно.
Рада снова фыркнула и отвлеклась на свой ноут.
— Ката, как твоя встреча прошла?
— С кем? С доктором? Да нормально всё…
— Что значит «нормально»? — не унималась Наташа.
— Мам, ну что я тебе расскажу? Я же не конспектировала всю нашу беседу!
Да, похоже, мама думает, что если Ката не пересказывает в точности до мелочей разговор с доктором, значит ей стало хуже.
Наконец, разговор был окончен. Вскоре настала и ночь. Тихая и безветренная, такая, при которой любому могло бы показаться, что он оглох. Так же думала и Ката, пытаясь уснуть.
Но снова в голове вертелись мысли, а в ушах точно застряли обрывки звуков. «Чёрт возьми, так я точно до утра не засну», — думала девушка, поворачиваясь к стене.
Нет, надо что-то делать с этим. Может, снотворное принять, или чаю зелёного? Всё лучше, чем сражаться с этой ветряной мельницей бессонницы, вновь и вновь мучившей Катарину.

@темы: Проза